– Ребята, берите пару лассо и обустройте все как надо! – кричит Уолт.
Несколько человек спешат к табуну и возвращаются с веревками. Затем все направляются к деревьям. У каждого из тополей от ствола отходит почти горизонтальный сук. Через оба перекидывается лассо, один конец которого болтается свободно, другой остается в руках у рейнджеров-добровольцев. Прежде чем закинуть веревку, ее пропускают через металлическое кольцо, которым оснащается каждый аркан, благодаря чему получается самозатягивающаяся петля.
– Кто будет вешать? – спрашивает капитан. – Ребята, я понимаю, что это грязное дельце, но думаю, найдется парочка, кто не побрезгует.
Парочка!
– Я готов! – почти одновременно отзывается сорок глоток.
И в самом деле, почти каждый из собравшихся горит желанием исполнить долг, который при иных обстоятельствах мог показаться ему не только неприятным, но даже отвратительным. Простые, грубые люди, каково большинство рейнджеров, мало склонны к сантиментам, однако вовсе не чужды элементарному инстинкту гуманности. Привычные проливать кровь и не имеющие ничего против, чтобы пускать ее у краснокожих врагов, они чувствуют себя совсем иначе, когда дело касается представителей белой расы.
Но в данном случае цвет кожи не пробуждает колебаний. Услышав об истории двух своих пленников, о совершенных ими мерзостях, техасцы откидывают сомнения прочь. Рассказ произвел на их умы глубокое впечатление, и превыше любых соображений мести, они руководствуются мыслью о справедливом возмездии. Каждый считает своим священным долгом помочь правосудию и свершить казнь, которую приговоренные сполна заслужили.
Глава 78. Живой эшафот
Капитан Хейнс, видя, что недостатка в добровольцах не будет, приказывает привести осужденных. Будучи человеком гуманным и восприимчивым, он испытывает отвращение к выпавшим на его долю обязанностям шерифа. Тут ему приходит в голову, что этого неприятного долга можно избежать, назначив себе заместителя.
На эту роль выбран Уолт Уайлдер, который в свою очередь берет в помощники Ната Калли. Эти двое продолжают руководить процедурой, а капитан рейнджеров сходит с арены. Посовещавшись вполголоса с товарищем, видимо о механизме осуществления казни, Уайлдер поворачивается к собравшимся техасцам.
– Ну, ребята, похоже, среди вас нет недостатка в палачах. С тех пор как ваш покорный слуга ступил ногой на техасскую землю, ему никогда не приходилось видеть столько джеков кетчей
[100] зараз. Наверное, смрад этих мексикинов сделал вас такими кровожадными.
Острота Уолта вызывает общий смех, но не бурный. Сцена слишком торжественна, чтобы предаваться веселью.
– Вижу, вы не прочь потянуть за эти веревки, – продолжает экс-рейнджер. – Но думается, придется мне вас разочаровать. Типы, которых мы собираемся подвесить, не заслуживают смерти от руки свободнорожденных граждан штата Одинокой Звезды. Стыдом для любого техасца будет вешать таких скунсов.
– И что ты предлагаешь, Уолт? – спрашивает один. – Кому-то из нас придется их вздернуть!
– Вовсе не обязательно. Это можно сделать, и не касаясь веревки.
– Как? – раздается сразу несколько голосов.
– Вот к чему мы с Натом Калли и клоним. Я слыхал о способе, который сами мексикины пирактикуют на инджунах забавы ради. Угостим их порцией собственного лекарства. Пусть кто-то из вас, парни, приведет пару вьючных мулов. Седла можно снять, они не понадобятся.
Полдюжины рейнджеров срываются с места и возвращаются с двумя мулами, наскоро избавленными от сбруи.
– А теперь ведите преступников! – восклицает Уайлдер.
Группа отправляется к лежачим пленникам и переводит их в вертикальное положение. Затем полуволоком тащит под ветви приспособленных под виселицу деревьев.
В изодранных мундирах, перепачканные, заляпанные кровью, мексиканцы представляют собой жалкое зрелище. Оба напоминают раненных хищников, загнанных в ловушку, но держатся по-разному. Роблес похож на здоровенного серого волка: дикого, бесстрашного и непокорного; Урага – на койота: жалкого, отчаявшегося и дрожащего от страха в ожидании будущего.
Некоторое время никто из них не произносит ни звука и не взывает к правосудию. Офицеры понимают, что это бесполезно. Это легко понять, обведя взором окружающие их лица. На них написано лишь одно слово: «смерть», оно же застыло у всех на устах.
Следует продолжительный период глубокой тишины, нарушаемой только карканьем стервятников, да шорохом, с каким рассекают воздух их распростертые крылья. Тела убитых улан лежат без присмотра, и поскольку рейнджеры теперь далеко, грифы подбираются к поживе. Волки тоже показываются на опушке леса – введенные в заблуждение спокойствием, они полагают, что пришло время начинать жестокий пир. Назревающие события только обеспечат им добавку к блюду.
– Снять путы с ног! – командует Уайлдер, указывая на осужденных.
В мгновение ока ремни с лодыжек срезаны, связанными остаются только запястья: руки у пленников заведены за спину и крепко стянуты.
– Сажайте их на мулов!
Как и предыдущий, этот приказ исполняется мгновенно, и вот приговоренные уже сидят верхом на гибридах, каждого из которых держит под уздцы один из техасцев.
– Теперь накиньте им петлю на шею. Закрепите другой конец, обмотав его вокруг сука наверху. Глядите, чтобы веревка не болталась, но и не была натянута втугую.
Распоряжения Уолта исполняются быстро и буквально, поскольку подручные хорошо понимают, что от них требуется. Понимают это и те, кто сидит на мулах. Это их собственный старый трюк. Они знают, что сидят на эшафоте, живом эшафоте, под перекладиной виселицы и с петлей на шее.
– Так, Нат, – вполголоса обращается Уайлдер к Калли. – Пружина капкана взведена? Готовь нож.
– Уже.
– Бери того, который слева, я позабочусь о правом.
Под последним подразумевается Урага. Представления Уолта о долге смешиваются с побуждением отомстить. Он вспоминает гибель товарищей в песках под Канейдиан и как его самого хотели поджарить заживо. С чувством почти радостным – что вполне естественно, учитывая обстоятельства, и едва ли достойно порицания – охотник занимает позицию сбоку от мула, на котором сидит полковник. Калли, тем временем, располагается рядом с Роблесом. У обоих в руках обнаженные ножи боуи. Человек, не знающий сути маневра, подумал бы, что техасцы собираются пронзить ими либо животных, либо седоков. Но у них нет подобного намерения, замысел совсем иной. Он раскрывается в словах Уайлдера, произнесенных за минуту до начала казни.
– Когда я дам сигнал, Нат, ткни ножом скотину, и у мексикинов не останется подставки. Эти двое вместе вершили свои злодейства в этом мире, пусть вместе отправляются и в мир иной.
