– Вот спички, – сказал Оттер.
– Но мокрые спички не загорятся, ведь мы будем плыть.
– Глупец, разве вы поплывете, держа голову под водой? Привяжите их к волосам!
– Хорошо, – продолжал тот же поселенец, – если нам удастся живыми добраться до тростников, то когда их надо зажечь?
– Как только дойдете до конца их, а это ведь нелегко. Прощайте, мои дети. Если вы посмеете не исполнить то, что вам поручено, то лучше вам умереть прежде, чем снова увидеть мое лицо!
Через две минуты четыре человека тихо плыли по каналу.
– Опусти мост, – произнес Леонард, – пора отправляться!
Оттер опустил мост, объяснив его несложный механизм Соа, Питеру и прочим людям Мэвума.
– Ну, матушка, – обратился Леонард к Соа, – освободи остальных людей, кого можно, и зорко смотри, чтобы вовремя опустить мост, как только мы или твоя госпожа приблизимся к нему. Если мы на заре не вернемся сюда, значит, – мы или убиты, или в плену, и тогда действуй сама!
– Слышу, господин, – отвечала Соа, – ты храбрый человек, и удача встретит тебя или неудача, но красный камень уже заслужен тобою!
Еще минута, и Леонард с Оттером ушли.
Перейдя через мост, который опять был поднят за ними, они вернулись назад к тому же месту, откуда наблюдали за лагерем раньше, под тень навеса. Затем, пробежав несколько шагов по открытому пространству, они очутились около ворот, откуда, не торопясь, направились к навесу, где и производилась продажа рабов. Под навесом не было никого, но они увидели перед верандой самого гнезда большое и шумное сборище людей.
– Слушай, Оттер, – прошептал Леонард, – мы должны идти к этим господам. Зорко следи за мною, делай то, что буду делать я; держи наготове свое оружие, и если дело дойдет до борьбы, то убей меня, как врага. Пуще всего нам не надо попадаться в плен!
Леонард говорил спокойно, но сердце у него сильно билось. Вблизи от них было сборище всякого сброда: португальцев, арабов, мулатов и черных людей различных племен, каких Леонард никогда еще не видывал при всей своей опытности. Порок и корыстолюбие были написаны на лице у каждого. Это было сборище демонов, притом самых ужасных. Негодяи, большинство которых были уже пьяны, стояли спиной к ним, смотря на веранду, на ступенях которой стоял окруженный группою избранных друзей, одетых в роскошные костюмы, человек, в котором Леонард угадал с первого взгляда дона Перейру, даже если бы Оттер не шепнул ему:
– Смотри, баас, это Желтый дьявол!
Эта замечательная личность, стоявшая здесь во всем своем великолепии, заслуживает более подробного описания. Это был толстый старик лет семидесяти, убеленный почтенными сединами. Его маленькие черные глаза, острые, яркие, но холодные, метались по сторонам, избегая взоров других людей. Желтый цвет лица Перейры оправдывал данное ему прозвище. На его морщинистых щеках кожа отвисла; рот был широк и груб, а жирные пальцы беспрестанно сжимались, как будто хватая деньги. Он был роскошно одет и, подобно своим товарищам, почти пьян.
Таков был внешний вид Перейры, главы работорговцев этой части африканского берега. Не видя его лица, на котором лежал отпечаток всевозможных гнусных пороков, честный человек не мог бы поверить, в какие бездны зла может пасть человек. Недаром про Перейру говорили, что увидеть его – значит, понять дьявола и его дела.
Глава XII. Аукцион…
В тот момент, когда Леонард и Оттер подходили к группе негодяев, Желтый дьявол собирался произнести спич, и глаза всех работорговцев были обращены на него, так что никто не слышал шагов вновь прибывших людей.
– Дайте, пожалуйста, дорогу, друзья мои, – сказал громко Леонард на португальском языке. – Я хочу поздороваться с вашим начальником!
Десятки людей повернулись к ним.
– Кто вы такой? – вскричали они, глядя на чужие лица.
– Если вы будете любезны дать мне дорогу, то я буду весьма счастлив объяснить это! – отвечал Леонард, пробираясь через толпу.
– Кто это там? – закричал Перейра грубым, жестким голосом. – Подать его сюда!
– Пропустите нас, вы слышали слова дона, пропустите, друзья! – говорил Леонард.
Толпа расступилась, и Леонард с Оттером прошли вперед, провожаемые подозрительными взглядами.
– Привет вам, сеньор! – сказал Леонард, очутившись перед верандой.
– К черту ваш привет! Кто вы такой, во имя сатаны? – грубо ответил Перейра на обращенное к нему приветствие.
– Ваш скромный собрат по почтенной профессии, – сказал спокойно Леонард, – пришел засвидетельствовать свое почтение и устроить маленькое дельце!
Так ли это? Вы что-то похожи на англичанина; а кто этот урод? – И он показал на Оттера. – Я полагаю, что вы шпионы, и если это так, то, клянусь всеми святыми, я еще расправлюсь с вами!
– Вот забавная история, – отвечал, смеясь, Леонард, – вообразить, что один человек и черная собака отважились проникнуть в главную квартиру господ, подобных вам, не будучи вашими собратьями! Впрочем, я думаю, среди вас находится благородный дон, я разумею сеньора Ксавье, который может поручиться за меня. Разве он не посылал записки капитану Пьеру, прибывшему из Мадагаскара? Ну вот, капитан Пьер имел честь принять это предложение и прибыл сюда не без затруднений, но теперь он начинает думать, что лучше бы ему остаться на своем судне!
– Это правда, Перейра, – сказал Ксавье, громадного роста португалец с примесью негритянской крови и зверским лицом, тот самый человек, следом за которым Леонард с Оттером и Соа прошли в ворота. – Я говорил вам об этом!
– Лучше бы вы оставили его в покое, – прорычал в ответ Перейра. – Мне не нравится вид вашего приятеля. Может быть, он капитан английского военного судна, переодевшийся в наше платье!
При словах «английское военное судно» шепот ужаса пронесся по собранию. Негодяи знали хорошо эти проклятые суда и их ненавистные команды, которые не любят профессии работорговцев.
Дело принимало серьезный оборот, и Леонард увидел, что надо действовать решительно. Как бы потеряв терпение, он закричал грубо:
– Черт вас побери всех с вашими подозрениями! Говорю вам, что мое судно с товаром стоит в гавани. Я полу-англичанин, полу-креол и такой же хороший человек, как каждый из вас. Смотрите, дон Перейра, если вы или кто-нибудь из ваших товарищей осмелится сомневаться в правдивости моих слов, пусть выступит вперед, и я живо перерву ему глотку! – И, произнеся эти слова, Леонард, грозно нахмурившись, сделал шаг вперед, положив свою руку на эфес сабли.
Такие слова моментально произвели свое действие. Перейра немного побледнел, так как, подобно большинству жестоких людей, он был страшным трусом.
– Успокойтесь, – произнес он, – я вижу, что вы добрый малый. Я хотел только испытать вас. Как вы знаете, мы должны соблюдать большую осторожность. Дайте вашу руку, и добро пожаловать! Я вам верю, а старый Антонио ничего не делает наполовину!
