– Господи! – воскликнул он, когда я окончил свой рассказ. – Если бы не ваше предчувствие и не ваша храбрость…
– Дело не в этом, – прервал я его, – вопрос в том, что нам делать теперь. Попытаться ли задержать этих людей или молчать обо всем и быть настороже?
– Не знаю, что решить, – ответил лорд Регнолл, – если мы их поймаем, вся эта история будет как-то странно звучать на суде.
– Конечно, – согласился я, – но, по-моему, следует сейчас же осмотреть место происшествия, пока дождь или снег не уничтожил следы.
– Хорошо, – сказал лорд Регнолл, – мы возьмем с собой Сэвиджа. Это верный человек; он сумеет молчать.
Пока лорд Регнолл поспешно одевался, я рассказал Сэвиджу о случившемся. Он слушал меня, затаив дыхание.
Убедившись, что мисс Холмс в своей комнате, мы спустились по витой лестнице и вышли в сад, тщательно запирая за собой все двери.
Уже рассветало. Мы без особого труда рассмотрели следы туфель мисс Холмс, моих ног, лошадиных копыт и колес кареты. Кроме того, мы нашли полотняный мешок, в котором оказался полный костюм арабской женщины, предназначавшийся, очевидно, для мисс Холмс.
Когда Сэвидж открывал мешок, к его великому ужасу, оттуда выползла змея, вероятно, участница вчерашнего представления.
Описание всего этого, занесенное со всеми подробностями в блокнот лорда Регнолла, было подписано всеми нами.
В дальнейшем дело было поручено опытным сыщикам, которым удалось только установить, что Харут и Марут с двумя соплеменными им женщинами (вероятно, предназначавшимися для надзора за мисс Холмс) отплыли на пароходе «Антилопа» в Египет, где их следы прерывались.
Но вернемся к мисс Холмс.
На следующее утро она вышла к завтраку как ни в чем не бывало, но была несколько бледнее обыкновенного.
За столом я сидел недалеко от нее и при удобном случае осведомился у нее, как она провела прошлую ночь. Она ответила, что спала как никогда крепко и что у нее были какие-то странные сновидения.
– Удивительно то, – прибавила она, – что утром мои туфли оказались в грязи, как будто я выходила из дому во сне, чего со мной никогда не бывало.
С помощью лорда Регнолла я поспешно переменил тему этого разговора.
Вскоре после завтрака мне передали, что коляска мисс Маннерс ждет меня, и я собрался уезжать.
При прощании лорд Регнолл записал мой английский и африканский адреса в свою записную книжку.
– Несмотря на всего три дня нашего знакомства, мистер Квотермейн, – сказал он, – мне кажется, что я вас знаю уже много-много лет. Когда вы в следующий раз приедете в Англию, я надеюсь, что вы остановитесь у меня.
– А если вам случится быть в Южной Африке, – сказал я, – прошу вас располагать моим скромным домом в Дурбане как своим.
– Мне было бы это очень приятно, – ответил он, – но, признаться, мне надоели путешествия. Кроме того, обстоятельства поставили меня в особое положение по отношению к Африке. Скажите, что вы думаете обо всем случившемся вчера?
– Право, не знаю, что вам ответить, – сказал я, – могу посоветовать одно: оберегайте вашу будущую жену. По всей вероятности, эти люди снова сделают попытку похитить ее. Это терпеливые, решительные люди.
– Вы меня немного пугаете, – сказал лорд Регнолл, – конечно, я приму к сведению ваш совет.
После этого мы расстались.
– Прощайте, мистер Квотермейн, – говорил Сэвидж, подавая мне пальто, – я никогда не забуду вас. Но не забуду и этих бездельников Харума и Скарума с их проклятыми змеями!
Глава VI
«Золотопромышленная Компания Доброго Доверия»
Прошло целых два года с тех пор, как я расстался с лордом Регноллом и мисс Холмс. В этот промежуток времени я дважды имел о них известия. Один раз я получил от Скрупа письмо, в котором тот сообщал мне об их бракосочетании. Это была самая фешенебельная свадьба всего лондонского сезона. К письму была приложена вырезка из газеты с описанием всех подробностей до платья невесты включительно.
Все это было чуждо мне, однако одно замечание вызвало у меня сильный интерес. Привожу его целиком:
«…Большие толки вызвало то обстоятельство, что на невесте не было никаких драгоценностей, кроме рубинового ожерелья с маленьким, тоже рубиновым, изображением египетского бога, хотя фамильные бриллианты Регноллов, уже давно не видевшие света, известны как одни из самых изящных и ценных во всей стране. Следует заметить, что это украшение было удивительно к лицу невесте. На вопрос одного из друзей о причине такого выбора, леди Регнолл ответила, что это ожерелье должно принести ей счастье…»
Второе известие я получил год спустя при посредстве старого номера газеты «Таймс», где была заметка о рождении у лорда и леди Регнолл сына и наследника.
Что касается меня, я много испытал за эти два года. Участвуя в экспедиции в Страну Понго, я не раз испытывал искушение пройти на север от этой области в место, указанное Харутом и Марутом, обещавшими проводить меня туда, где живет гигантский слон, которого, по их словам, мне суждено убить.
Однако я удержался от этого и, вернувшись в Дурбан, пришел к решению больше никогда не участвовать в рискованных экспедициях. Благодаря удачно сложившимся обстоятельствам я сделался обладателем небольшого капитала, который дал мне возможность бросить охотничьи скитания в диких областях Африки. Вскоре мне представился случай поместить свой капитал в торговое предприятие.
Один еврей по имени Джейкоб предложил мне половину прав на владение золотой копью, открытой им на границе Земли Зулу, если я внесу капитал, необходимый для разработки предприятия. Вместе с Джейкобом и его приятелем я отправился осмотреть это место.
Взятый для испытания кварц обнаружил богатое содержание золота, и в конце концов образовалась акционерная компания для разработки золотого «Рудника Доброго Доверия» с Алланом Квотермейном, эсквайром, во главе.
Ох, эта компания!
До сих пор я помню о ней. Наш основной капитал был невелик – десять тысяч фунтов, из которых Джейкоб и его приятели взяли себе половину как покупную стоимость их прав. Впоследствии выяснилось, что эти права были приобретены всего за три дюжины джина, сломанную повозку, четыре старые коровы и пять фунтов деньгами.
Лично я, прежде чем принять председательство в правлении с жалованьем сто фунтов в год (которого я никогда не получал), купил на тысячу фунтов акций за наличные деньги.
Был установлен баланс в четыре тысячи фунтов, и работа началась. Мы принялись промывать один песчаный участок. Сразу после этого обнаружился такой блестящий результат, что наши акции поднялись сразу на целых десять шиллингов, причем Джейкоб и его приятели воспользовались случаем продать половину своих, уверив меня, что это необходимо для расширения дела. Через весьма короткое время песчаный участок оказался никуда не годным; было решено приобрести машину для дробления кварца, в котором предполагалось богатое содержание золота. Мы сговорились с одной машиностроительной фирмой.
