Итак, что я должен был делать? По правде говоря, мне не хотелось бы вновь открывать эту страницу прошлого или выслушивать болезненные воспоминания из уст несчастной женщины, лишившейся мужа и ребенка. Кроме того, она была очаровательной женщиной, без сомнения, такой же и осталась – я никогда не встречал другого столь же милейшего создания, – так вот, что-то было в леди Регнолл, что тревожило меня. Она не была похожа на других женщин. Конечно, вы скажете, что похожих женщин не существует, но в ее случае ее непохожесть, если можно так сказать, была как-то уж очень заметна. Как будто она пришла из другого века или даже из другого мира и искусственно была облачена в наши одежды. Я почувствовал это с первого взгляда на нее; с момента прочтения ее письма эти ощущения вернулись ко мне с удвоенной силой.
Для меня она имела определенную привлекательность, причем не ту, что обычно имеется в виду. Любопытно бывает подчас обнаружить, что ничего не знаешь о человеке, к которому сильно привязан, так же как если действительно знаешь о чем-то, сокрытом за тонкой, но непроницаемой дверью. Если так, я не хотел бы открывать эту дверь, потому что, кто знает, что ждет меня за ней? Интимный разговор с женщиной, с которой было пережито немало странных событий, не способствовал открыванию той двери…
Кроме того, некоторое время назад я решил не водить дружбу с женщинами, полными загадок, а прожить остаток своих дней среди мужчин, у которых мало тайн, и чьи мысли почти всегда ясны, а поступки часто предсказуемы.
Еще была проблема с тадуки. Ну, здесь я был уверен и решителен. Никакая земная сила не заставит меня снова иметь дело с этой травой. Конечно, я помнил слова леди Регнолл, что мне придется это сделать, если она пожелает. Но именно здесь леди ошибалась. Впрочем, было бы невежливо отклонять ее приглашение, особенно теперь, когда ее преследуют несчастья.
К тому же я когда-то пообещал, что в случае беды всегда приду ей на помощь, ей стоит только позвать меня. Нет, я должен ехать. Но если слово «тадуки» будет произнесено хотя бы один раз, я снова немедленно покину ее. Без сомнения, этого не должно случиться, думаю, она все забыла.
В конце концов я решил не писать ей длинных писем и послал телеграмму о том, что если ей будет удобно, я приеду в следующую субботу вечером. И добавил, что должен вернуться домой во вторник после полудня, потому что ждал в тот день гостей. Это было чистой правдой, поскольку была середина ноября и я планировал поохотиться в своих лесах в среду утром. Однажды заведенный порядок не хотелось менять.
Я получил ответ: «Жду с удовольствием и надеюсь, что вы погостите подольше».
Около шести вечера в назначенный день я в экипаже, запряженном парой прекрасных лошадей, въехал в ворота замка Регнолл и остановился возле парадного подъезда. Открылись двери, явив взору зал в отблесках каминного огня и света ламп. Кучер спрыгнул с козел, двое лакеев подошли ко мне, чтобы помочь выйти из экипажа и вынести мой багаж. Он состоял, насколько я помню, из сумки с моей одеждой и книги в желтой обложке
[21].
Один из них взял сумку, другому пришлось довольствоваться книгой, что заставило меня пожалеть, что я не взял еще и чемодан, хотя бы для вида. И вот с таким грузом парочка сопроводила меня по ступеням наверх и сдала дворецкому, который окинул меня критическим взглядом. Я тоже посмотрел на него и отметил, что это был отличный представитель своей профессии. Его гордое присутствие несколько смутило меня, отчего я нервно заметил, когда он стал помогать мне снимать пальто, что в мой последний приезд здесь проживал другой дворецкий.
– Неужели, сэр, – сказал он, – и как же его звали?
– Сэвидж, – ответил я.
– И где же он проживает теперь, сэр?
– Внутри змеи, – ответил я. – Во всяком случае, был там, хотя, надеюсь, что сейчас он служит своему хозяину на Небесах.
Мужчина отшатнулся, отчего более резко потянул с меня пальто. Потом кашлянул, почесал свою лысую голову, огляделся и попытался взять себя в руки.
– В самом деле, сэр! Я пришел сюда после смерти последнего хозяина, когда хозяйка сменила всю прислугу. Альфред, покажи джентльмену дорогу в покои хозяйки, а ты, Уильям, отнеси его вещи в голубую комнату. Ее милость желает видеть вас прямо сейчас, до приезда остальных.
По большой лестнице я поднялся в ту часть замка, которой не знал, гадая при этом, кто же эти «остальные». Я почти могу поклясться, что тень Сэвиджа сопровождала меня, я мог чувствовать его присутствие.
Вскоре дверь отворилась, и я вошел в полутемную комнату, наполненную ароматом цветов. Около камина, рядом с чайным столиком, стояла женщина в темном платье с блестящими светлыми волосами. Она обернулась, и я увидел ожерелье из красных камней на ее шее, а на груди красный цветок. Не было сомнений, это была леди Регнолл, впрочем, я был немного изумлен. Я ожидал увидеть строгую постаревшую леди, которую мог бы узнать лишь по цвету глаз и голосу, возможно, и по ее манерам. Но вот беда – я не заметил никаких изменений в свете ламп. Может быть, некоторая полнота фигуры, но это было даже на пользу. Может быть, немного больше важности в облике, может быть, она стала выше и величественней – вот и все.
Эти мысли мелькнули в моей голове, как краткая вспышка молнии. Затем, прошептав: «Мистер Квотермейн, ваша милость», лакей закрыл дверь, и она увидела меня.
Она быстро подошла ко мне, протягивая руки, и воскликнула своим прежним медоточивым голосом:
– Мой дорогой друг! – остановилась и добавила: – Вы ничуть не изменились.
– Ископаемые хорошо сохраняются, – улыбнулся я. – Думаю, наши мысли друг о друге схожи.
– Жестоко называть меня ископаемым, я лишь приближаюсь к этой стадии. Как я рада видеть вас, как я рада! – и она подала мне обе руки.
По правде говоря, я почувствовал желание поцеловать ее и очень удивился бы, если бы она рассердилась. Я не уверен, что она не почувствовала то же самое. В любом случае после небольшой паузы она отпустила мои руки и рассмеялась. Затем произнесла:
– Я должна сразу же сказать вам. Случилось нечто ужасное…
Внезапно мне показалось, что она забыла, что уже написала мне в письме подробности смерти своего мужа. Такое происходит с людьми, которые однажды теряли память. Я постарался выглядеть естественно, насколько это возможно, вздохнул и стал ждать.
– Не все так плохо, – внезапно сказала она, слегка качнув головой, словно прочитала мои мысли. Она умела это делать с нашей первой встречи. – Мы можем поговорить об этом позднее. Я надеюсь, что у нас будет пара дней, а сейчас должны появиться Эттерби-Смиты, да, через полчаса. Их пятеро!
– Эттерби-Смиты! – воскликнул я почему-то упавшим голосом. – Кто это такие?
– Двоюродные братья и сестры Джорджа, его ближайшие родственники. Они думают, что Джордж должен был оставить все им. Но он не сделал этого, потому что на дух не выносил их. Вы знаете, его состояние неделимо, и он все оставил мне. Теперь вся семья вообразила, что я должна все оставить им, как, возможно, я и поступила бы, не реши они приехать сейчас.
