– Ну это уж слишком! Хотя ваши соотечественники и принадлежат к людям, для которых нет ничего невозможного, однако и им не под силу создать и установить гигантский калорифер, чтобы обогреть весь край и вырастить леса на мерзлой почве тундры. Ни за что не поверю!
Хозяин так расхохотался, что кресло под ним запрыгало.
– Мы научились прекрасно обогревать паром наши города, – ответил он, отсмеявшись, – но до изменения климата на планете нам еще далеко. Впрочем, будущее покажет. Разница же температур, вызывающая у вас такое удивление, обусловлена самой природой.
– На мое несчастье! – вздохнул бедный Жак, которого одна только мысль о необходимости пересечь водное пространство шириной чуть ли не в три тысячи метров повергала в уныние.
– Все очень просто, – продолжал хозяин. – Известно, что в толще водных масс, покрывающих земной шар, образуется множество мощных течений, которые неизменно придерживаются вполне определенного направления и в этом отношении мало чем отличаются от рек, теснящихся в отведенных им берегами руслах.
– У меня весьма смутные представления обо всем этом, так что я послушал бы вас с большим интересом.
– Нагретые тропическим солнцем водные массы, влекомые течением из Южно-Китайского моря в северные районы Тихого океана и проходящие по пути через два моря – Японское и Берингово, становятся источником тепла как для земли, так и для атмосферы.
– Согласен. Но почему тепло это распределяется так неравномерно по двум столь близко расположенным друг к другу берегам? Капризы дамы природы?
– Данное явление объясняется несколькими причинами. Если теплое течение, натолкнувшись на глубоководные хребты Алеутского желоба, пролегающего между Азией и Америкой, устремляется к берегам Нового Света, то холодные воды Северного Ледовитого океана, скапливающиеся в северной воронке Берингова пролива, направляются вращением Земли к правой стороне впадины, если смотреть на нее с севера, и в силу этого следуют в основном вдоль азиатского берега, не смешиваясь с теплыми водами по причине их неодинаковой плотности. Таким образом, в водах Берингова пролива имеется два течения: одно – холодное, другое – теплое, – и климат побережья, омываемого первым, естественно, более холодный, нежели на берегу, омываемом вторым, теплым, течением. Вот, сударь, и весь секрет калорифера, согревающего Аляску и вызывающего ледоход на ее реках на два месяца раньше, чем в Сибири.
– Благодарю вас, мне все ясно, и я безутешен. Но, дорогой мой капитан, и вы, милые мои спутники, запомните хорошенько: пусть льды и торосы держат меня в плену, пусть тепло и стужа плетут свои заговоры, дабы заставить меня спуститься на воду, пусть законы самой природы обернутся против меня, мне наплевать! Я готов ждать следующей зимы, чтобы переправиться по льду! Готов построить мост или подняться вверх по реке к ее истокам! Готов, наконец, потратить десять лет, чтобы добраться отсюда до Бразилии – пешком, на лошади, на телеге, на локомотиве или на воздушном шаре! Но я ни за что не переправлюсь через Юкон по воде!
– Простите, вы действительно готовы лететь на воздушном шаре? – решил уточнить капитан.
– Да! Хотя идея эта и безумна…
– Не так безумна, как вы думаете, поскольку я мог бы помочь вам.
– У вас есть воздушный шар?
– Да, сэр.
Глава 2
Читатель, пожелавший вместе с героями совершить долгое путешествие из Парижа в Бразилию по суше, конечно, не забыл ни о причине выбора подобного пути, ни, тем более, о драматических событиях, ознаменовавших отъезд землепроходцев из Сибири.
Наш читатель уже получил достаточное представление о паническом страхе Жака Арно перед морской болезнью – неисчерпаемом источнике шуток для его друга Жюльена де Клене, отказавшегося, впрочем, от приятного парижского времяпрепровождения и отправившегося в путь вместе с Жаком. Знает он и о том, как друзья, покинув Европу, вступили в Сибирь, где по выезде из Томска стали жертвой роковой ошибки, были схвачены казаками и оказались на положении арестантов. Правда, недоразумение вскоре разрешилось, и путешественники добрались благополучно до города Иркутска.
Точно так же осведомлен читатель и о побеге Алексея Богданова, безвинно пострадавшего ссыльнокаторжного, о его встрече с нашими героями, о фантасмагорических скитаниях этой троицы по бескрайним просторам Восточной Сибири и ее прибытии на арктическую зимовку профессора Норденшельда в Колючинской губе. Помнит он и об ужасной смерти бывшего начальника полиции города Томска, лютого врага отважных парижан и их русского друга, и о неожиданном появлении на островах Диомида трех канадских охотников, спасших путешественников от неминуемой гибели во льдах Берингова пролива.
Предки этих промысловиков были родом из Франции, о чем свидетельствовали имена звероловов и их прекрасное владение французским языком. Местожительством трех рослых канадцев являлась американская фактория Нулато на территории бывшей Русской Америки, приблизительно в двухстах пятидесяти лье от островов Диомида.
Жозеф Перро и два его брата, Эсташ и Малыш Андре, с удивительной легкостью отказались продолжить нелегкий, но суливший немалую выгоду арктический промысел и предложили проводить путешественников до самой фактории, убедив их, что просто не могут лишить себя удовольствия помочь попавшим в затруднительное положение соотечественникам. От имени своих товарищей Жюльен согласился, однако на правах кассира маленького отряда взял с достойных трапперов слово, что по прибытии на место те примут все же небольшое вознаграждение, размеры которого должны быть определены самим Жюльеном.
– Да! Хотя идея эта и безумна…
Прямо скажем, добиться от канадцев такого обещания было нелегко. Охотники упорно твердили, что продают только добытые ими шкурки, да и то американцам, а истинным французам из старой Франции они вправе предложить лишь товар, не имеющий цены, а именно: свою преданность.
– Ну и отлично! – примиряюще ответил Жюльен. – Мы оплатим преданность той же монетой, то есть признательностью, и это справедливо. Но несправедливо, если вы, помогая нам, лишитесь тех доходов, которые мог бы дать зимний промысел. И поэтому я оплачу шкурки не пойманных вами зверей, чтобы вы могли спокойно ожидать следующего охотничьего сезона. Итак, мои отважные друзья, по рукам?.. Тогда в путь!
Якуты раздобыли у местных эскимосов новые оленьи упряжки, канадцы отыскали свои сани, и вскоре арктический караван решительно тронулся на восток.
Впервые за последнее время дорога обошлась без происшествий. Леса обширного полуострова, заключенного между заливами Коцебу и Нортона и оканчивающегося мысом Принца Уэльского, в изобилии снабжали людей свежим мясом, а оленей – мхами и лишайниками. Да и мороз среди огромных деревьев, покрытых снегом и тем самым создававших заслон против ледяных ветров тундры, был не столь жгуч.
