Облик этих существ так и оставался для меня загадкой до тех пор, пока Йейуама, удовлетворенный моим успешным путешествием на остров и возвращением, не поделился со мной подробностями своего занятия. (Обо всех подробностях я, из уважения к его воле, здесь умолчу. В первую очередь мою аудиторию интересует биология, и о ней я поведаю все, а ритуалы и прочая местная специфика пусть остаются достоянием мулинцев.) Но, в общем и целом, моя гипотеза оказалась верна: существа, жившие в озере, действительно были самками болотного змея, а особи, которых нам удавалось наблюдать до этого, являлись исключительно самцами. Конечно, это – пусть не без трудностей, создаваемых быстрым течением – я могла бы увидеть и с берега, испытание Йейуамы служило и другим целям. Оно было устроено не только с тем, чтобы показать мне самок драконов, но и для проверки моих личных качеств, необходимых для выполнения работы, принятой на себя Йейуамой и его собратьями.
Я отодвинулась от обрыва и села. От восхищения и новых предположений просто захватывало дух. Наружу рвалась тысяча вопросов – и о драконах, и о том, как мулинцы взаимодействуют с ними, и о том, как лучше распорядиться новыми знаниями…
Увы, тот, кто мог бы ответить на эти вопросы, был далеко внизу, и его испытания я еще не прошла. Для начала следовало вернуться на землю – желательно целой и невредимой.
Восторг придал мне сил. Подобрав половинки «Фуркулы», я принялась штопать прорехи, образовавшиеся в холсте при падении. Мое умение шить всю жизнь оставляло желать лучшего, но нужда в починке одежды, не говоря уж о переделке юбок в штаны, меня кое-чему научила, и ради пущей надежности я наложила на прорехи заплаты, вырезанные из подола собственной рубашки.
Покончив с этим, я напилась и немного поела, заодно оглядев остров с целью зарисовать его перед отлетом. Нет, не только затем, чтобы потянуть время: поводом отложить момент испытания планера это было лишь отчасти, однако я и сейчас очень рада этой задержке: именно она позволила мне заметить неподалеку нечто странное.
Некоторые камни на острове имели слишком уж правильную форму.
Не то чтобы идеально ровную – природные стихии не пощадили их. Однако… Вот нечто вроде ряда кладки, а вот и угол… Не обращая внимания на ссадины на ладонях, я принялась отгребать от этих камней землю, рубя упрямые корни и стебли перочинным ножом, и вскоре откопала довольно, чтоб подтвердить подозрения.
На острове имелись руины.
Можно сказать, руины руин: если Натали была права, и на этом месте некогда существовал широкий уступ, преграждавший путь воде, остатки стоявших на нем зданий давно рухнули вместе с ним в озеро. Но и оставшегося вполне хватало, чтобы убедиться: передо мной – вовсе не игра природы.
Мулинцы не строят из камня. Это им просто ни к чему: камень в Зеленом Аду встречается только у самых границ, и каменный дом не унести с собой, когда поблизости иссякнет пища. А к их возвращению все, что они могли бы построить, зарастет джунглями, уйдет в болото, и потому куда легче и разумнее в случае надобности просто соорудить новый шалаш. В Байембе иногда строят из камня, но чаще в ход идет глинобитный кирпич, материалы для коего дешевы и повсюду имеются в избытке. К тому же эти руины были так изъедены временем, так заросли… что не могли оказаться работой наших недавних предков.
Конечно, мне сразу же пришло в голову, что это работа дракониан. Раз уж Йейуама отправил меня сюда для испытания, необходимого, чтобы «коснуться драконов», то отыскать здесь реликвию древней, некогда обожествлявшей их цивилизации, с которой Ив де Мошере сравнивал верования мулинцев, казалось вполне логичным. Однако единственным указанием на связь этих руин с драконианами мог послужить только их возраст, который я, не будучи археологом, сумела оценить лишь с точностью «не одна тысяча лет». На острове не было ни огромных стен, ни шагающих вперед статуй, ни каких-либо иных характерных образчиков драконианского искусства.
Однако все это было настолько любопытно, что я почувствовала себя обязанной задокументировать находку. В нескольких местах растительность оказалась такой густой, что отыскать в ней остатки стен было невозможно, но я зарисовала все, что смогла обнаружить, методически осматривая остров. Вскоре системный подход привел меня к подозрительно правильной нише в отвесной скале – там, где поток водопада разделялся надвое, огибая выступ острова. Почти в мой рост высотой, продолговатой формы… Почти как дверь!
– Если я была права, то буду чувствовать себя полной идиоткой, – сказала я в воздух. Действительно, если на остров и вправду вел туннель, а я просто не смогла его найти… Ну что ж, тогда он хотя бы избавит меня от прыжка с острова по пути назад.
Внимательный осмотр показал, что с идиотизмом мне не повезло (по крайней мере, в этом вопросе). Засыпанная землей, заросшая кустарником и лианами, ниша никак не могла служить «непорочным» дорогой на остров. К тому же, сунув руку в листву, я нащупала под листьями камень.
И при том – гладкий. Слишком гладкий, чтоб оказаться естественным.
Просунув сквозь листья и другую руку, я вновь нащупала гладкую поверхность – изборожденную линиями, будто вырезанными в камне.
Накрепко вцепившиеся в землю по обе стороны ниши лианы сопротивлялись изо всех сил. Но я была упряма, да вдобавок охвачена любопытством, а уж, стоило мне оборвать достаточно зелени, чтобы увидеть, что таится за ней, заставить меня отступить не смогло бы ничто – разве что остров внезапно исчез бы из-под ног.
Изнутри нишу закрывала вертикальная гранитная плита. От времени гранит порядком выцвел, но сверху донизу был испещрен резными письменами – только широкая трещина посередине делила текст напополам.
Я уставилась на камень, разинув рот. Сомнений быть не могло: Йейуама посылал меня сюда не за этим: письмена были захоронены так основательно, что их явно никто не видел с давних пор. Тогда что же это такое? Письменность с верхней половины плиты напоминала драконианскую. Точнее, если быть полностью откровенной, она напоминала мне следы куриных лап: именно такое впечатление произвело на меня в детстве первое знакомство с древними драконианскими надписями. Но с тех пор я видела столько драконианских надписей, что сразу же поняла: эти письмена куда грубее – как будто, в подражание драконианам, нацарапаны рукою ребенка.
А может, в то время драконианская письменность еще только развивалась? Что, если это место древнее всех известных нам драконианских руин? Хотелось бы мне разбираться в археологии настолько, чтобы судить об этом! Но, в чем бы ни заключалась истина, я и представить себе не могла, куда отнести текст нижней половины, выглядевший совершенно иначе. Если бы не количество да не аккуратные ровные строки, эти крохотные скругленные знаки нетрудно было бы принять за орнамент.
Я уделяю так много времени описанию этого камня, хотя многие из читателей наверняка видели его на фотоснимках (а то и своими глазами – в Королевском музее или на передвижных выставках), с тем чтобы вы в полной мере смогли осознать, что именно я нашла в тот день. Я еще не знала, что за письмена передо мной. Понимала одно: тут какая-то тайна. И унести ее с собой было, увы, невозможно: даруй мне Господь всемогущий хоть силу десяти человек, дабы вырвать эту плиту из укромной ниши, мне не удалось бы переправить ее с острова на берег. Под ее тяжестью «Фуркула» прямиком рухнула бы в озеро. Не было при мне и большого листа бумаги, чтобы снять с камня оттиск притиранием.
