– Спасение нашей колонии и Байембе стоило мулинцам немалых трудов, – сказала я, собрав остатки сил. – Им нужно кое-что взамен.
– Золото? – спросил сэр Адам. – Ружья? Выкладывайте, миссис Кэмхерст. Говорите. Чего вы им наобещали?
– Ничего столь меркантильного, уверяю вас. Нсебу и Байембе уберегли от беды джунгли, известные как Зеленый Ад, и эти джунгли, в свою очередь, тоже необходимо сберечь. Насколько мне известно, вы собираетесь строить на западе плотину, которая перекроет одну из рек – а скорее, все три. Эти планы нужно отменить.
Губернатор вскочил на ноги.
– Миссис Кэмхерст! Не знаю, откуда у вас эти сведения…
Нет, Натали я не выдала бы ни при каких обстоятельствах.
– Вы полагаете, никто не знает, что собираются строить здесь ваши инженеры? Сэр Адам, не беспокойтесь об обороне Байембе. Уверяю, эта страна устоит и без ваших рукотворных озер.
Мне необычайно повезло, что он прервал меня прежде, чем я успела продолжить.
– Да дьявол с ней, с обороной! – прорычал он. – Наши солдаты в состоянии остановить иквунде. Но контракты! От этой плотины зависят важные контракты! Проклятье, миссис Кэмхерст, в чем, по-вашему, смысл существования этой колонии?
– Что вы имеете в виду? – спросила я (главным образом затем, чтобы выиграть время для раздумий).
Сэр Адам фыркнул от отвращения.
– Энергию, что же еще? Владеющий энергией владеет миром! Плотина – это энергия, а наши контракты гласят, что восемьдесят процентов мощности будут принадлежать нам в течение пятидесяти лет после окончания строительства. Вкупе с байембийским железом это сулит нам грандиозные прибыли. Подумайте, каков от этого будет эффект! И вы полагаете, что мы пустим все это прахом ради какой-то горстки голых дикарей, отразивших какую-то вылазку?
Руки затряслись так, что их пришлось зажать между коленей.
– Об этом я ничего не знала.
– Конечно, нет. Вы – просто взбалмошная молодая женщина…
– Которая только что спасла эту колонию от захвата и возможного уничтожения, – голос тоже был готов задрожать, и, сдерживая эту дрожь, я заговорила громче. – Возможно, вам, сэр Адам, стоило бы лучше информировать окружающих вас дам, но в данном случае я рада, что это не пришло вам в голову. Как вам понравятся заголовки: «ШИРЛАНДСКАЯ ЛЕДИ СПАСАЕТ НСЕБУ. ДЕРЗНОВЕННЫЙ ПОЛЕТ РАЗОБЛАЧАЕТ КОВАРНЫЕ ЗАМЫСЛЫ. ТУЗЕМЦЫ С БОЛОТ ПОБЕЖДАЮТ ВОИНОВ-ЛАБАНЕ. ПЛЕННЫЕ В КАНДАЛАХ С ПОЗОРОМ ДОСТАВЛЕНЫ В ФОРТ». А теперь представьте, что скажут люди, если узнают, что вы отвернулись от тех, кто уберег вашу спину от копий лабане.
В отличие от Мэйтленда, Адам не побагровел. Он побледнел как полотно.
– Вы угрожаете мне, миссис Кэмхерст?
– Нет, сэр Адам, – ответила я. – Просто объясняю, как воспримут все это на родине. Если вы видите здесь угрозу, то только потому, что боитесь неизбежных последствий.
– Они вовсе не неизбежны, – дрожащим голосом сказал он. – Просто вы вознамерились навлечь все это на мою голову. И это угроза, миссис Кэмхерст, в какие красивые слова ее ни облекай.
Предельно изнуренная, немытая, исчерпавшая по пути в Пойнт-Мириам весь запас сил без остатка, я хотела лишь одного: уснуть и не просыпаться этак с месяц, пока не заживут многочисленные раны.
– Хорошо, сэр Адам, – со вздохом согласилась я. – Если угодно, считайте это угрозой. Я обещала мулинцам сделать все возможное, чтобы помочь им с этим, и слово свое сдержу. Можете посадить меня под замок, но это не поможет: я изложила всю свою историю на бумаге и позаботилась о том, чтобы она попала в руки друзей.
То было последним озарением, блеснувшим в моем усталом мозгу, чистой воды блефом, предпринятым с тем, чтобы избежать домашнего ареста, со всей очевидностью угрожавшего мне в самом ближайшем будущем.
Но блеф не удался.
Сэр Адам стремительно подошел к двери.
– Найдите комнату для миссис Кэмхерст. И позаботьтесь, чтобы она ее не покидала.
Глава двадцать четвертая
Королевская немилость – Яйца для оба – Чрезмерно откровенные вопросы – Обвинения в измене – Жизнь вне Зеленого Ада – О прощаниях и утратах
В конечном счете я все же покинула ее – благодаря любезности Анкуматы н’Румеме Гбори.
Не знаю, что именно он сказал сэру Адаму, но, думаю, это как-то касалось моего обещания, данного ему перед отбытием в Зеленый Ад. Оба хотел знать, почему я его не сдержала, и отказался позволить кому-либо из ширландцев допрашивать меня вместо него. Конечно, это трудно было назвать свободой: из Пойнт-Мириам в Атуйем и обратно меня сопровождал вооруженный конвой. Однако для меня это было просто спасением. Сэр Адам вышел из себя раньше, чем я успела проболтаться, что успех моего плана зависит от разговора с оба, иначе я так и осталась бы под замком.
На сей раз дело обошлось без людных церемоний и толп придворных прихвостней. Оба предпочел выразить свое недовольство конфиденциально. Кроме стражи внутри и снаружи, в зале присутствовал только его гриот, да его сестра Галинке.
– Золотой владыка даровал тебе то, чего ты пожелала, – сказал гриот. – В ответ ты обманула его.
То, что со мной говорил гриот, было дурным знаком. Таков байембийский обычай, подчеркивающий высоту положения оба: он говорит с гриотом, а гриот передает его слова тем низменным душам, что недостойны слышать их из царственных уст. Прежде Анкумата оказал нам с мистером Уикером честь, удостоив нас своего дружелюбия, но теперь я утратила право на эту привилегию.
Галинке сидела, сложив руки на коленях и опустив глаза. Реприманд оба предназначался ей в той же мере, что и мне – ведь это она предложила брату воспользоваться мной и, следовательно, подвела его. А я, в некотором смысле, подвела ее.
Я присела, склонившись в самом глубоком и почтительном реверансе, на какой только была способна.
– Благодарю вас, челе, за то, что призвали меня к себе. Вы еще многого не знаете, но сэр Адам не соглашался освободить меня, чтобы я смогла сообщить вам все это.
Анкумата подал знак гриоту.
– Говори, – сказал тот.
Эту речь я репетировала всю дорогу от Пойнт-Мириам:
– Вы велели мне принести яйца. Означало ли это, что мне следовало собрать их, выменять или украсть, я вскоре обнаружила, что для мулинцев все это было бы смертельным оскорблением, и поступить так в ответ на их гостеприимство и помощь, без которых я наверняка погибла бы в болотах, было бы просто бесчестно. Мое обещание было дано опрометчиво, и впредь я подобной ошибки не повторю. Но, сколь бы опрометчивым и слепым оно ни было, я нашла способ сдержать слово.
Возможно, внимательные читатели вспомнят, как Йейуама сказал Оквеме, что вернется к вопросу о моих намерениях украсть яйца после того, как я пройду испытание островом. В тот день я решила, что он имеет в виду мою возможную гибель, которую вполне можно счесть справедливой карой за преступные намерения. Но, когда мы обсуждали возможность остановить воинов Иквунде и строительство плотины, он объяснил, что имел в виду – и это оказалось совсем не тем, чего я ожидала.
