– Весьма состоятельная старуха.
И тут Пен, собравшись с духом, заставила себя произнести горькую правду.
– Кэм, тебе не нужна в качестве жены представительница скандального семейства Торн. Тебе нужна была Марианна Ситон.
Глухо заворчав, Кэм опустился на кровать и снял туфли. И в тот же миг по спине Пен пробежала дрожь возбуждения. Такое проявление близости было для нее ново. Прежде Кэм всегда раздевался в собственной спальне.
– Пен, я говорю тебе это еще раз, а потом больше не вернусь к этой теме. Пожалуйста, стань самой собой.
– Но тогда я буду противиться твоим приказам, – резонно заметила Пенелопа.
– Следовательно, я не стану отдавать тебе приказы.
Все еще настороженно поглядывая на мужа, Пен подошла к кровати и облокотилась об одну из опор.
– Я буду наивной дурочка, если поверю в это.
Кэмден потянулся к галстуку. Золотая печатка ярко блеснула на его пальце, когда он проговорил:
– Подумать только… Я призывал эту женщину к откровенности…
– Да, подумать только, – эхом отозвалась Пен.
Кэмден внимательно посмотрел на нее и с уверенностью в голосе проговорил:
– С того самого момента, как ты стала моей женой, я ни разу не пожалел, что потерял леди Марианну. Ты – именно та женщина, которая мне нужна. Разумеется, я не собирался жениться на тебе, когда отправился в Италию, но я ничуть не жалею, что сделал это. Надеюсь, ты позволишь мне доказать, что я могу быть хорошим мужем. Чтобы ты тоже ни о чем не сожалела.
– Но Кэм…
– По крайней мере, ты больше не называешь меня «вашей светлостью», – произнес Кэмден с кривой усмешкой и тут же вновь заговорил: – Ты постоянно напоминаешь мне о том, чего я лишился, женившись на тебе. Но ты тоже кое-что потеряла, – может, даже больше, чем я. Знаю, ты несчастна, и я сделаю все, чтобы изменить это. Но прежде всего ты должна понять, что вовсе не являешься неудовлетворительной заменой другой женщины. И если ты полагаешь, будто я каждую ночь прихожу в твою постель, проклиная тот факт, что на твоем месте не леди Марианна, то ты окончательно сошла с ума. Преследующие тебя демоны – это всего лишь химеры. Я надеюсь, что со временем ты начнешь мне доверять.
– Я и так тебе доверяю, – пробормотала Пен, не глядя мужу в глаза.
– Настолько доверяешь, что отпрыгиваешь от меня на целую милю, когда мы находимся на людях.
– Просто я не привыкла…
– Да, знаю, – кивнул Кэмден. И теперь его зеленые глаза напоминали сверкающие изумруды. – Семейная жизнь в новинку для нас обоих, но при желании мы сможем превратить ее в нечто восхитительное.
Кэмден говорил совершенно правильные вещи, и ей, Пен, следовало бы радоваться. И все же она не могла не заметить одного огромного пробела в его пламенной речи об их счастливом будущем. Пен оценила его откровенность, однако ее глупое и томившееся сердце желало услышать слово «люблю». Увы, Кэм навсегда изъял это слово из своего лексикона.
Тихонько вздохнув, Пен проговорила:
– Хорошо, я постараюсь.
Губы Кэмдена дрогнули в улыбке, от которой Пен захотелось растаять так же, как и от его недавнего нежного поцелуя. Она была очень уж восприимчива к проявлению нежности со стороны Кэмдена, и это ее пугало.
– Твои старания будут восхитительны.
– Спасибо, – прошептала Пенелопа.
А Кэм снова улыбнулся и сказал:
– А теперь, Пен, иди сюда и сделай меня счастливым. На сегодня это твоя единственная обязанность.
Пенелопа смотрела на мужа и с трудом сдерживала возражения. Да, конечно, она хотела сделать Кэма счастливым. Но еще больше она хотела хоть как-то контролировать происходящее. И начать она собиралась именно сегодня. Разумеется, она прекрасно знала, что Кэм никогда ее не полюбит. Необходимо было признать и принять это раз и навсегда. Ведь когда-то она так и сделала. Девятнадцатилетняя Пен была мудра не по годам. А двадцативосьмилетняя Пенелопа превратилась в сентиментальную дурочку.
Прочитав в глазах Кэма страстное желание, Пен поняла, что в этом они равны. Он сказал, что она смелая. Да, ей действительно потребуется смелость, чтобы добиться поставленной цели. И тогда их ночи станут королевством, где будет править она.
Глава 27
Поднявшись с кровати, чтобы снять сюртук, Кэмден заметил горевшее в глазах Пен возбуждение… и что-то еще, чего он не смог понять.
Незнакомое выражение в глазах жены всегда сбивало его с толку. Это было все равно что увидеть привидение, стоящее за спиной старого друга. Немного жутко. И вместе с тем пленительно и невероятно заманчиво.
Впрочем, все в Пен было невероятно заманчивым и соблазнительным.
Неистовый чувственный голод очень тревожил Кэмдена. Он угрюмо напомнил себе, в каком затруднительном положении оказались его родители и дядя, когда их интимные отношения и чувства стали достоянием гласности.
Стащив с себя рубашку, Кэмден снова взглянул на жену – и вдруг встревожился. Было абсолютно ясно: Пенелопа что-то задумала. Но что именно?..
Пен вновь облизала губы, но теперь не было ни капли нервозности – одно лишь сладострастие. Причем охватившее Кэма возбуждение оказалось столь сильным, что он остался глух к тревожным сигналам.
– Сними брюки… – Исполненный жаркой страсти голос жены заставлял Кэмдена содрогаться от желания.
Он замер в изумлении, все еще держа в руках рубашку.
– Что ты сказала?..
Пен пожала плечами, не отводя взгляда от пояса его брюк.
– Ты ведь попросил меня быть самой собой, верно?
– Да, верно. В обществе.
– А я поняла так, что везде. – Пенелопа опять облизала губы. И каждый раз, когда она так делала, температура тела Кэмдена повышалась градусов на десять.
– Иди сюда, – сказал он. – Я помогу тебе избавиться от сорочки.
Пен улыбнулась так, как если бы слова мужа ничего для нее не значили.
– Сначала я хочу увидеть тебя обнаженным, Кэм. С этими словами Пен указала изящным пальцем на скрывавшуюся под тканью брюк возбужденную плоть.
Кэм, как хозяин дома, не одобрял Пен, взявшую власть в свои руки. А вот орган, располагавшийся у него между ног, считал это прекрасной идеей.
– Я не имел в виду, что ты можешь отдавать мне приказы, – запротестовал Кэмден, хотя и начал расстегивать пуговицы на брюках.
На губах Пенелопы заиграла загадочная улыбка. Должно быть, соблазнившая Одиссея Калипсо пустила в ход точно такую же. Но тут Кэм сообразил, что Пен вовсе не колдунья. Ведь ее назвали в честь преданной и любящей жены Одиссея. И если мифическая Пенелопа хоть немного походила на Пенелопу настоящую, – что ж, тогда неудивительно, что странник все же вернулся домой…
