Тут Софи крепко прижалась к возбужденной плоти любимого и, шевельнув бедрами, простонала:
– Но я хочу тебя, Гарри!
Слишком быстро они достигли того момента, когда нужно было сделать следующий шаг в этом танце любви – или же покинуть свое пристанище. Но если бы они сейчас в таком состоянии вышли на улицу, то наверняка бы дали местным жителям пищу для сплетен, которой хватило бы на целый год.
Очень осторожно Гарри погрузил палец в лоно любимой, ощущая, какое оно тугое и горячее. Софи заметно напряглась; когда же к первому пальцу присоединился второй, Софи уже тяжело дышала и хватала ртом воздух. Она давно уже была влажной, а ее аромат побуждал Гарри действовать дальше.
Он ласкал любимую до тех пор, пока она не захныкала, а потом чуть приподнялся над ней. Софи же резко вскинула подбородок, и это ее движение было настолько знакомым и любимым, что бешено колотившееся сердце Гарри на мгновение замерло в груди. Памятуя о невинности Софи, он с предельной осторожностью вошел в нее и тут же замер на несколько мгновений. А затем принялся целовать любимую и целовал до тех пор, пока она немного не расслабилась. Гарри чуть шевельнул бедрами, потом снова замер и шепотом спросил:
– Мне остановиться?
Софи отрицательно покачала головой и слегка приподняла бедра.
– Ты все еще слишком напряжена, – прошептал Гарри.
– Нет-нет. О, это… так приятно. – Девушка закрыла глаза и едва заметно поморщилась.
– Софи, я могу остановиться, – произнес Гарри, хотя был совсем не уверен, что сумеет. И все же он попытается, если потребуется. Видит Бог, попытается…
– Гарри, не останавливайся. Чтобы подчеркнуть серьезность своих намерений, она резко приподняла бедра.
– Но, наверное, я должен, – пробормотал Гарри. На лбу у него выступили капли пота, а мышцы ужасно болели.
– Нет, не должен! – Девушка обхватила его за ягодицы, и по телу Гарри пробежала дрожь.
– Софи, мне очень жаль… – пробормотал он. И в тот же миг, глухо застонав, подался вперед.
Софи дернулась всем телом от неожиданного вторжения и тихонько вскрикнула. Гарри же закрыл глаза и погрузился в блаженное удовлетворение. Теперь он чувствовал себя частью любимой. Они стали единым целым, и у Гарри не хватило бы слов, чтобы описать этот восхитительный союз. Но одно он знал наверняка: теперь их никто не разлучит.
Гарри с нежностью поцеловал Софи, но та никак не реагировала. И почему-то молчала. Молодой человек убеждал себя, что нужно отстраниться, но контроль над собой был утрачен окончательно. «О, простит ли она меня когда-нибудь?!» – мысленно воскликнул Гарри.
И тут Софи, наконец, шевельнулась, а затем обняла его. А Гарри, поцеловав ее, прошептал:
– Софи, я люблю тебя. – Он застонал и уткнулся лицом в ложбинку на ее шее.
А Софи вновь приподняла бедра, принимая его в себя еще глубже. По телу Гарри разливался жар, и он, приподняв голову, повторил:
– Я люблю тебя, Софи.
Девушка теперь была бледна и явно не испытывала никакого удовольствия. Но все же она попыталась изобразить улыбку, и Гарри был ей за это благодарен.
– Я люблю тебя, Гарри, – пробормотала она и снова едва заметно поморщилась.
– Я причиняю тебе боль?
– Немного. Но сейчас уже лучше, чем прежде. – Софи еще крепче обняла любимого – словно опасалась, что он вдруг встанет и уйдет.
А Гарри продолжал острожные движения, доставлявшие ему неописуемое наслаждение. Но Софи, которая должна была бы тоже испытывать нечто подобное, по-прежнему никак не реагировала – лежала подобно безжизненной кукле.
Гарри хотел уже выйти из нее, когда она вдруг всхлипнула, только на сей раз – уже не от боли. Гарри тотчас же накрыл ее губы поцелуем, и она с готовностью откликнулась. И теперь каждый раз, когда он совершал очередное движение бедрами, Софи приподнималась ему навстречу. Вскоре она уже выгибалась всем телом и с протяжными стонами твердила:
– Еще, еще, еще…
«Наконец-то!» – мысленно воскликнул Гарри. И он уже больше не сдерживался.
Глаза же Софи были закрыты, а по телу ее то и дело прокатывалась легкая дрожь. В какой-то момент она впилась в спину Гарри ногтями, и ему показалось, что его кожу обожгло пламенем. Глухо застонав, он стал двигаться все быстрее и быстрее, скрепляя свой союз с любимой.
Глава 36
Приблизившись к жене, Кэм взял в ладони ее лицо. Сколько же в этой женщине было темперамента и красоты… А также ума, великодушия и силы. Когда-то она была необыкновенным ребенком и превратилась в необыкновенную женщину. Женщину, предназначенную для него.
Оказывается, девять лет назад он знал себя гораздо лучше, чем предполагал. Предложение руки и сердца Пенелопе Торн было самым мудрым поступком из всех, что он когда-либо совершал.
В воспоминаниях детства была постоянная ложь, а также ссоры и эгоизм родителей. Между герцогом и герцогиней велась непрекращавшаяся война, и благополучие ребенка их совершенно не интересовало. Поэтому еще в детстве Кэм зарубил себе на носу: все люди обманывают и предают друг друга. Став взрослым, он обзавелся несколькими совершенно выдающимися друзьями. Ричард, Саймон, а чуть позже и Джозеф завоевали его доверие. В какой-то степени. Но в глубине души он оставался для людей совершенно закрытым.
До сегодняшнего вечера. До тех пор, пока Пенелопа не описала человека, в котором Кэмден себя не узнал. Причем сделала она это с неподдельной искренностью, растопившей лед в его душе. Она пыталась пробиться сквозь ледяную броню с тех самых пор, как он разыскал ее в Италии, и Кэм больше не мог удерживать ее на расстоянии.
Он доверял своей жене. Целиком и полностью. Безоговорочно.
И он с гордостью наблюдал, как Пен противостояла отвратительным сплетницам.
– Сегодня я почувствовал себя настоящим героем, Пенелопа, – прошептал Кэм, запечатлевая поцелуй меж темных бровей жены. – Спасибо тебе, дорогая.
Пен покачала головой.
– Ты всегда был моим героем, Кэм. Ты должен это знать. Еще девочкой я повсюду следовала за тобой – точно утенок за уткой.
– Это было много лет назад.
В серьезных глазах Пен заплясали характерные веселые искорки.
– Не так уж много!
– Я бы предпочел услышать, что я по-прежнему твой герой.
– Конечно, по-прежнему. Ведь ты спас меня в горной гостинице, – добавила Пен, взглянув на мужа из-под длинных ресниц.
– Да, так и было.
– И ты спас меня после крушения.
– Тоже верно, – с улыбкой кивнул Кэм, хотя при мысли о том, что он мог потерять Пенелопу, ему становилось совсем не смешно. Ему до сих пор снились кошмары, в которых он тщетно пытается схватить Пен за волосы, когда ее уносила от него волна. После таких сновидений Кэмден всегда просыпался в поту, дрожа от ужаса.
