Я забираюсь на водительское сиденье и завожу мотор, но жду, пока «джип» уедет, и только потом выезжаю со своего парковочного места. Мне нужно в одно-единственное место, о котором моим друзьям знать необязательно.
* * *
Элли
Когда в дверь стучат, моя первая мысль, что это Шон. И я начинаю молиться, чтобы это был не он, потому что после нашего странного, тяжелого утреннего разговора я еще не готова увидеться с ним.
«Я прощаю тебя».
Он выпалил эти три слова в ту же секунду, как я ответила на звонок. Мне же пришлось бороться с собой, чтобы не выплюнуть в ответ какую-нибудь гадость, потому что прощение подразумевает, что я поступила неправильно, переспав с другим парнем. Но это не так. Я не изменяла ему. Не лгала. Конечно, я совсем не горжусь тем, что так быстро после расставания с Шоном переспала с Дином, но я не буду первой, кто пытался найти утешение в случайном сексе, и точно не буду последней.
И все же, несмотря на негодование, вызванное его «прощением», часть меня испытала от этого облегчение. Видит бог, как сильно мучило меня чувство вины из-за той ночи с Дином, так что, может быть. именно прощения я и искала, когда признавалась во всем Шону.
Но это не значит, что я готова к встрече с ним лицом к лицу. Он просил меня встретиться с ним и выпить кофе, потому что ему якобы нужно еще многое мне сказать, но ему не хочется делать это по телефону. Я ответила, что подумаю. И теперь, когда в дверь снова стучат, мне остается надеяться, что он не решил поторопить события.
Мысленно подготовившись к стычке, я открываю дверь. Но это не Шон. Это Дин.
– Привет, куколка. – Он сверкает широкой улыбкой и входит внутрь. – Уэллси сказала, что ты хандришь, и я решил заехать и поднять тебе настроение.
– Я не хандрю, – сердито отвечаю я.
– Так даже лучше. Мне не нужно будет ничего делать. – Дин расстегивает куртку и бросает ее на подлокотник дивана. Потом снимает свитер и остается лишь в светло-голубых джинсах.
Я таращусь на него, не веря своим глазам.
– Ты сейчас действительно снял свой свитер?
– Ну да. Не люблю свитеры.
Он не любит свитеры.
Этот парень… черт побери, я даже не знаю, что о нем думаю.
Дин идет к дивану, и его упругий зад двигается под облегающей джинсовой тканью, напоминая мне о том, какими твердыми мне казались его ягодицы, когда я сжимала их. Когда его длинное тело уютно располагается на диванных подушках, деним натягивается на его хозяйстве, и это тоже вызывает воспоминания. О том, как мой рот наполнился слюной, когда там оказался член Дина.
«О да, детка, соси его. Соси его, он весь твой».
Этот сказанный хриплым голосом приказ эхом отзывается в моем сознании. Губы начинает покалывать, потому что я сосала его, черт подери. Сосала так, как будто в одном его твердом члене объединились леденец на палочке, рожок с мороженым и прочие вкусности.
Блин, должно быть, я покраснела. А раз Дин подмигивает мне, то так и есть. Интересно, он догадывается, что я думаю о минете?
Да что со мной? Конечно! Парни типа Дина наверняка считают, что все девушки только и думают о том, как сделать им минет.
Дин вытягивает одну руку вдоль спинки дивана, а второй подзывает меня к себе.
– Ты будешь садиться или как?
– Спасибо, постою.
– Ой, да ладно тебе. Я не кусаюсь.
– Еще как кусаешься.
В зеленых глазах мелькает шаловливый огонек.
– Твоя правда, кусаюсь.
По-моему, он как-то очень удобно расположился на моем диване. Светловолосый Адонис с золотистой грудью, рельефными мускулами и идеальным, точеным лицом. Если с хоккеем у него не заладится, он всегда может податься в модели. Дин Ди Лаурентис источает сексуальность. Ему на лицо можно налепить рекламу слабительного, и женщины во всем мире будут молиться о запоре, только чтобы у них появилась причина купить это средство.
– Серьезно, кошечка Элли, садись. Из-за того, что ты стоишь, я чувствую себя незваным гостем.
– А тебя никто и не звал, – фыркаю я. – Пока ты не появился, у меня был идеальный вечер.
Кажется, мои слова задели его, но трудно понять, искренне это у него или он притворяется. Подозреваю, что последнее.
– Я тебе действительно так не нравлюсь?
Во мне просыпается чувство вины. Эх, может, все-таки это было искренне.
– Ничего подобного. Ты мне нравишься. Но я не шутила, когда сказала, что секс без обязательств – это не мое. Каждый раз, когда думаю о том, что мы делали в прошлые выходные, чувствую…
– Возбуждение? – подсказывает Дин.
Да.
– Чувствую себя шлюхой.
В его глазах неожиданно вспыхивает гнев.
– Хочешь совет, детка? Сотри это слово из своего словаря.
Я вдруг снова ощущаю себя виноватой, только не пойму, почему. Без особой охоты я все-таки опускаюсь на диван, но лишь убедившись, что нас разделяет приличное расстояние.
– Я серьезно, – продолжает Дин. – Перестань стыдиться того, что было. И к черту слово «шлюха». Люди могут заниматься сексом, когда захотят, сколько захотят, с кем захотят, и не стоит из-за этого навешивать на них всякие дурацкие ярлыки.
Он прав, но…
– Ярлыки существуют, хотим мы того или нет, – замечаю я.
– Да, но их придумали ханжи, любящие осуждать всех и вся придурки и ревнивые ублюдки, которым остается лишь мечтать о сексе. – Дин качает головой. – Тебе нужно перестать думать, что в том, что мы делали, есть что-то плохое. Мы отлично провели время. Предохранялись. Никого не обидели. Никого не касается, чем ты или кто-то другой занимается за дверью своей спальни, понимаешь?
Как ни странно, но его слова немного облегчают чувство вины, которое не покидает меня с той пятничной ночи. Но не полностью.
– Я рассказала Шону, – признаюсь я.
Дин хмурится.
– Не о тебе, – поспешно добавляю я. – Просто сказала, что переспала с другим парнем.
– Какого черта тебе понадобилось ему рассказывать?
– Не знаю. – Я издаю стон. – Мне казалось, что я не должна ничего скрывать от него, но это какое-то безумие, да? Ведь мы же расстались. – С моих губ снова слетает стон, еще более мученический, чем предыдущий. – Просто мы так долго были вместе. Я привыкла рассказывать ему обо всем.
Дин рассеянно поглаживает подушку под моей головой. Мой взгляд перемещается на его бицепс, на соблазнительно сокращающиеся мускулы, наработанные годами физических нагрузок.
– Будь честной, – наконец произносит Дин. – Ты хочешь снова вернуться к этому парню?
Я медленно качаю головой.
