– Кое-что узнал.
Тогда почему не перезвонил?
– Производственный процесс начался, это совершенно точно. Я знаком с одним из постановщиков, поэтому связался с ней. – Айра выдерживает паузу. – Новости не очень хорошие.
У меня замирает сердце.
– Ой. И что она сказала?
– Актерский состав будут формировать исключительно из мужчин. Смелый шаг, да?
Очень смелый. И очень печальный. Я вдруг ловлю себя на отчаянной мысли, что хочу себе пенис.
– К сожалению, это означает: для тебя там роли не будет… – Ну еще бы. У меня же нет пениса! – Но я сказал Нэнси, что ты очень хочешь снова поработать с Бреттом. Она обещала передать ему, так что кто знает? Может, он позвонит тебе, когда запланирует что-то новенькое.
Это уже утешает. Немного. Я все еще под впечатлением.
По пути из учебного корпуса я отправляю сообщение Дину.
Я: Паршивый день! Может, позже захочу выпустить пар с тобой. Как игра?
Он не отвечает. Пока прошло три секунды, но обычно мне не приходится долго ждать.
Дорога до Бристоль-Хауса занимает у меня пять минут, ответа так и нет. Матч уже должен был закончиться. Ханна сказала, что начало в шесть. Сейчас почти десять.
Проходит еще пять минут. Я уже почти в общежитии. Почему он не отвечает?
Эй, психованная, прошло всего лишь десять минут. Успокойся.
Но вместо того, чтобы успокоиться, я расстраиваюсь еще больше, потому что на меня снизошло одно тревожное озарение.
Я написала Дину не потому, что хочу заняться с ним сексом.
Я пожаловалась ему на свой день.
Да, Ханна абсолютно права: в моем словаре отсутствует такое понятие, как «ни к чему не обязывающие отношения». У меня была отвратительная репетиция, и я первым делом обращаюсь к парню, с которым сплю, чтобы все ему рассказать. Чтобы он выслушал меня, утешил и сказал, что все будет хорошо.
Повторяй за собой, Эллисон Джейн: он… не… твой… парень.
– Он не мой парень, – твердым голосом говорю я.
– Что? – Высокий парень в парке сбавляет ход и смотрит на меня.
От неожиданности я подпрыгиваю.
– О, я не с вами разговаривала.
Его взгляд останавливается на моем ухе, и я понимаю, что он ищет наушник с Bluetooth. Не обнаружив такового, парень бросает на меня странный взгляд и уходит прочь.
– Если ты говоришь сам с собой, это еще не значит, что у тебя не все дома, – кричу я ему вслед.
Ну, если только, конечно, ты не бездомный, которого я постоянно встречала на улицах Бруклина и который что-то кричал о правительственных заговорах и о том, что инопланетяне крадут наши мозговые клетки через телефоны.
Но, однако, кто сказал, что Лу сумасшедший? Может, инопланетяне действительно это делают. Я же не могу доказать обратного.
Я устало тащусь в общежитие и вхожу в темную комнату. Ханны пока нет дома. Сегодня она была на матче, поэтому я решаю позвонить ей и узнать, что она делает сейчас.
– Привет! – Где бы она ни была, там громко. До меня доносится какофония голосов, а в ухо бьют басы. – Я в баре. Хочешь к нам?
Я стараюсь, чтобы мой голос звучал обычно.
– А кто там? Гаррет и остальные?
И Дин?
Я едва успеваю прикусить язык. Черт побери, снова веду себя как его девушка, невероятно дотошная девушка, хочется заметить, из тех, кто проверяет своего парня, когда он не с ней.
– Ага. Почти вся команда здесь. Сегодня мы выиграли, так что все празднуют. – Из трубки снова доносится громкая музыка. – Гаррет все пытается вызвать меня на состязание, кто больше выпьет стопок.
– А остальные что делают? – спрашиваю я с деланым безразличием. – Логан, Так, Дин?
Сейчас я себя ненавижу, очень-очень.
– Така нет. Логан играет в бильярд. А с Дина какая-то девица пытается слизать его лицо.
Во мне все холодеет.
Э-э-э… что, простите?
– Ладно, я все равно тебя плохо слышу, – говорит Ханна. – Напиши мне, если соберешься к нам.
Дрожащей рукой я опускаю телефон. Дин в баре целуется с какой-то девицей?
Через два дня после нашего разговора о том, что мы встречаемся только друг с другом?
Черта с два!
18
Элли
Моя мама была красивой женщиной. Я говорю так не потому, что я ее дочь и смотрела на нее сквозь розовые очки. Я говорю так, потому что это правда – Эва Хейз была сногсшибательно красивой и изящной женщиной. В молодости, лет в двадцать, она работала моделью, и, хотя ростом была чуть ниже, чем требовалось для дефиле, ее высоко ценили на рынке печатной продукции. В моем книжном шкафу до сих пор стоит памятный альбом, хранящий вырезки из всех каталогов и журналов, для которых она снималась.
От нее я унаследовала свои светлые волосы и голубые глаза, но вот черты лица у меня не такие идеальные. Мамина красота была классической, и все – мужчины, женщины, дети – останавливались и смотрели на нее, когда она проходила мимо.
Меня же можно назвать скорее миловидной, нежели красивой.
Но я усвоила одну простую истину: правильно подобранные макияж и одежда могут из любой «милашки» сделать «секс-бомбу».
Пока что у меня нет никакого плана. Кроме того, мы с Дином даже не встречаемся. А раз я не хочу, чтобы кто-то узнал о нашем романе, то не могу вломиться в «Малоун» и вылить ему на голову кружку пива.
Но зато я могу показать ему, что именно он теряет.
Не буду врать, мне больно, оттого что он не предупредил меня, как обещал. И особенно обидно из-за того, что он проводит вечер в компании другой девушки, тогда как я бы хотела, чтобы наш роман пока не кончался. Но я же знала, с кем связываюсь. Дин Хейворд Ди Лаурентис – бабник. И этим все сказано.
Однако мое эго отказывается мириться с этим, и вот спустя полчаса я вылезаю из такси на тротуар перед «Малоун».
Я не спешу заходить, обдумывая план дальнейших действий, но в бушлате мне совсем не холодно. Из бара выходит парочка студентов, и мне льстит, когда они оба, остановившись, пялятся на меня во все глаза. Ха-ха! Под их оценивающими взглядами только мой макияж и прическа. Они бы истекли слюной, увидев, что на мне надето под пальто.
Я достаю телефон и отправляю сообщение Ханне.
Я: На месте. Где вы?
Она: У бильярдного стола.
Глубоко вздохнув, я захожу в бар и пробираюсь сквозь толпу. Пол под моими каблуками вибрирует от громкой музыки. Миновав ряд столиков слева, я прохожу под аркой, ведущей из главного зала в игровую.
