Плечи Дина напрягаются.
– Почему?
– Потому что я так сказала.
– А меня никто слушать не собирается?
– Нет!
– Чушь, – снова произносит Дин. – Нельзя вот так, без убедительной причины, все прекратить.
Во мне начинает расти ощущение беспомощности, ведь у меня и правда нет убедительной причины.
У меня был плохой день, и ты был первым, кому я позвонила.
Если сказать это вслух, прозвучит глупее не придумаешь. Но я себя знаю. Я вот-вот попаду в капкан этих отношений, и мне нужно поскорее вылезти из него, пока эта штуковина не захлопнулась и не оставила меня с разбитым сердцем.
– Ты хочешь сказать, что тебя больше ко мне не влечет? Это так?
– Нет, это не так. Ты прекрасно знаешь, что меня по-прежнему к тебе тянет, но…
– Никаких «но».
Дин встает совсем близко ко мне, и у меня перехватывает дыхание. Его глаза полыхают гневом, точеные черты лица стали жестче. Я еще никогда не видела Дина в ярости, и это обалдеть как сексуально.
– Давай-ка коротко пробежимся по событиям сегодняшнего вечера. Как тебе идея?
В мгновение ока я оказываюсь прижатой к кирпичной стене, его рот нависает над моим. Мы стоим между грудой ящиков из-под молока и, к счастью, пустым мусорным контейнером, которые скрывают нас от случайных прохожих. Но даже если бы контейнер был завален отходами, я все равно бы чувствовала лишь пряный, мускусный запах Дина. С каждым вдохом его соблазнительный аромат опьяняет меня все больше и больше.
– Ты услышала, что я в баре, с другой девушкой, и в тебе проснулась ревность. Ну как, пока все правильно?
Я стискиваю челюсти.
– Потом ты разозлилась на себя из-за этой ревности, верно? Я не ошибаюсь? – Когда я не отвечаю, он обхватывает рукой мой подбородок. – Что происходит в твоей прелестной головке? Ты решила, что влюбляешься в меня? Хочешь, чтобы я принадлежал только тебе, и, по-твоему, это значит, что мы на пути к браку и детям?
Его издевательский тон жутко бесит.
– Не будь такой скотиной.
Он не обращает внимания на мои слова.
– Что ж, куколка, это совсем ничего не значит. Ладно, ты приревновала меня. Подумаешь! Ты хоть представляешь, как я сейчас тебя ревную? Думаешь, мне понравилось смотреть, как все парни в этом баре пускали слюни на твои сиськи и засовывали руки в карманы, чтобы поправить себя? Мне хочется вырвать им глаза уже только за то, что они просто смотрят на тебя!
Я поднимаю изумленные глаза.
– Честно. Но разве я злюсь из-за этого? Нет! Потому что это ничего не значит. А только то, что мы продолжаем волновать друг друга.
Дин разводит своим бедром мои ноги и трется о меня, чтобы я почувствовала его эрекцию.
– Я все еще завожу тебя, да?
Твердая выпуклость, упирающаяся в мой живот, отвлекает меня от того, чтобы ответить. Мои трусики намокли. Боже, я невероятно возбуждена. Мои соски вдруг стали невозможно чувствительными и ноют от томления, упираясь в кружево лифчика.
– Ладно, можешь не отвечать. Я знаю, что по-прежнему возбуждаю тебя. – Губы Дина касаются моего уха, вызывая легкую дрожь во всем теле. – Мы оба знаем, что будет, если я сейчас засуну руку под твое платье. Твоя киска будет очень мокренькой.
Я не могу дышать. Мне не хватает воздуха, потому что Дин забирает его своими развратными словами. Его руки снимают пальто с моих плеч. Я замираю на месте, зачарованная неистовым блеском его глаз. Пальто падает на грязный асфальт. Дин задирает подол моего платья и обхватывает рукой мое лоно. Вспышка наслаждения выводит меня из транса.
Проклятье, мы же в общественном месте! Но Дина, похоже, это ничуть не заботит. На улице холодно, но его на удивление теплые пальцы проскальзывают в мои трусики.
Усмехнувшись, он поглаживает утопающую во влаге плоть.
– Да, так я и думал.
Он снова поддразнивает меня, и ко мне снова возвращается злость.
– Ты слишком много о себе возомнил, – бурчу я. – Я была бы мокренькой от ласк любого другого парня.
– Чушь собачья. – Его большой палец касается моего клитора. У меня подгибаются колени. – Ты хочешь меня, и только меня.
Он просовывает в меня один палец, и мое тело предает меня, сжимаясь вокруг него.
– И пока твоя ненасытная киска будет влажной только для меня, между нами ничего не кончено.
Боже мой! Его палец двигается все быстрее. Мучительное наслаждение сосредоточилось между моих ног, пульсирует в моих венах. Все остальное уже неважно.
– Дин… – Каким-то чудом я вспомнила, как говорить. – Кто-нибудь может выйти в любую минуту.
– Ну и пусть. Пусть они увидят, какая ты плохая девочка.
В ответ я стону так громко, что даже стыдно. Дин засунул в меня второй палец, и когда они находят нужную точку, у меня перед глазами мелькают белые искры. Я двигаюсь в такт его руке, больше не возражая, а с жадностью принимая то, что он мне дает.
– Может, устроим им настоящее шоу? Что если мне взять тебя прямо здесь, у этой стены?
Я снова вижу четко. В его глазах горит неподдельная страсть. Свободной рукой Дин расстегивает ширинку и, наклонив голову, ждет моего ответа.
Наверное, он меня околдовал. Я должна отбросить его руку, сказать ему, чтобы он застегнул свои штаны и перестал вести себя как придурок. Мы в общественном месте. Нас действительно могут увидеть.
Тогда почему мое сердце стучит еще быстрее?
И почему я согласно киваю в ответ?
В его глазах, подернутых дымкой неприкрытого желания, вспыхивает одобрение. Его пальцы выскальзывают из меня. Дин одним движением разворачивает меня лицом к стене.
До нас доносятся приглушенные голоса со стороны улицы, на которую выходит аллея, и я замираю. Что если нас застукают? А если нас застукает коп? Людей сажают за это в тюрьму, разве нет?
Горячее дыхание Дина обдувает мою шею. Он поднимает мое платье до талии. Холодный воздух вызывает мурашки.
Я должна остановить нас. Наверное. Может быть. Нет.
Слышится звук разрываемой упаковки, шуршание ткани, и вот его член скользит между моих ягодиц, все ниже и ниже, пока головка не упирается в мое лоно.
– Кончи побыстрее, – шепчет Дин мне на ухо. – Я так сильно хочу тебя, что не продержусь и пары минут.
Не знаю, продержусь ли я пару секунд. Клитор мучительно набух, как и мои груди. У меня никогда не было быстрого секса в аллее за баром. И это дарит новые ощущения, возбуждает и пугает одновременно. Доля опасности, риск того, что нас могут застукать, – все это превратило мое тело в провод под током, и достаточно одной искры, чтобы его запустить.
