Я замер, положив руки на клавиатуру. Свистел модем, гудели вентиляторы, на экране застыла фэнтезийная картинка, прекрасные всадницы без лишней одежды на огромных драконах летели по небу.
Так весь день дома и просидел, картинки рассматривая.
Стоило мне закрыть глаза, как снова потолок, хорошо знакомый мне плывущий корабль, и опять я под тремя одеялами.
В окно рвется утро. Пахнет гарью от многочисленных факелов, черный слуга, привстав на цыпочки у стены, гасит факелы большой металлической ложкой на длинной ручке, похожей на половник. Когда половник накидывали на факел, тот шипел и истекал дымом.
– Доброе утро, – сказал я громко в потолок, сошвыривая с себя одеяла.
Слуга зашатался и едва не выронил свой половник, которым факелы гасил.
– Где одежда?
– Ваше высочество, – раздалось сбоку. – Ваше высочество, приветствую вас.
Обернулся. Сбоку от меня сидит человек, высокий, худой как палка, затянутый в камзол с серебристыми нитками так, что талия у него была не хуже, чем у иной балерины. На ногах сапожки, серые лосины, на голове острая шапочка-ермолка. Остроугольное лицо было бесстрастно, как каменное.
– И вам тоже доброе, – осторожно сказал я. – Вы кто?
– Распорядитель церемоний, ваше величество, – ответил человек, встав и поклонившись. – Я ваш распорядитель церемоний, мастер Иштван.
– А что делает распорядитель церемоний?
Выгоревшие брови Иштвана взлетели вверх, но голос оставался таким же ровным.
– Распорядитель церемоний знает, когда наступает какой праздник, какие дни благоприятны для каких дел, а какие нет, знает благородных людей Королевства и помнит их рода до седьмого колена, как их приветствовать и какие почести воздавать, он должен знать, какую одежду приличествует одевать на прием, какую на бал, а какую в поход… – Иштван сбился. – Ваше высочество, вы пришли в себя, и вам нужна достойная вас одежда!
– Вот-вот, это точно не помешает, – согласился я, скидывая на пол последнее одеяло. – А где мастер Клоту?
– Он за дверью, ваше высочество. Говорит, что его услуги больше не потребуются, но у него есть личная просьба к вам.
– Давай зови его сюда.
Показалось мне, что нажали на заднице у Иштвана кнопку «Вкл», так он вскинулся.
– Ваше высочество, так не годится! – возопил он несчастным голосом.
– Что это не годится?
– Ваше величество, принимать человека ниже себя по рангу в таком виде просто недопустимо! Вы должны быть подобающе одеты и выглядеть достойно вашего статуса!
– Хочешь сказать, что сейчас недостойно? – спросил я.
– Ваше высочество! – Склонился в быстром, но глубоком поклоне Иштван. – Для спальни и после тяжелой и продолжительной болезни ваш вид выше всяких похвал, но вот для решения дел, могущих иметь государственную важность…
«Казань просит? Так отдайте ему…» – вспомнилось мне сразу.
– Казань просить будет?
– Что, ваше высочество?
– А, не важно. Так что надо, чтобы выглядеть достойно?
– Ваша одежда, ваше высочество. Ее уже несут, как только до нас дошла весть о вашем чудесном выздоровлении, как мы сразу заказали приличествующие вам одеяния у лучших портных столицы…
Двери меж тем отворились, и слуги ряд за рядом внесли в зал тряпки.
– Разложите у стены.
Там как раз были низкие, но длинные и широкие лавки, которые я не заметил в первый раз. На них все тряпки и положили, с поклонами отошли.
Камзол. Рубашка, белая, с кружевным воротником. Колготки. Нет, не колготки, лосины или штаны, с утолщением в гульфике. Шапочка с пером, украшенная каким-то золотым обручем. Ах да, это же корона, наверное. Роскошный пояс с перевязью (серебряный), ножны с ножом. То есть кинжалом, конечно, какой это нож, кинжал самый настоящий, с длинной перевитой серебряной же нитью рукоятью.
Я двинулся было к одежке, прикидывая, как сейчас все это на себя напяливать, но был остановлен кинувшимся мне наперерез Иштваном.
– Ваше высочество! – вновь завопил несчастным голосом распорядитель церемоний. – Есть же слуги!
– Зачем они мне? – не понял я.
Вместо ответа Иштван вынул из-за пояса кинжал в ножнах и ударил его рукоятью в бронзовую тарелку, висевшую на цепях у входа.
– Бомммм! – сказала тарелка, покачиваясь.
Шорох шагов, в зал вошли два негра. Молодые еще, мелкие они какие-то. Головы бриты наголо, одеждой от своих старших собратьев ничем не отличаются. Разве что меньше раза в три и худее. Как дети совсем.
– Ваши пажи, ваше высочество. – Махнул на них рукой Иштван. – Они помогут вам одеться.
– Я и сам могу, – буркнул я.
– Ваше высочество! – Поклонился Иштван. – Не положено!
Ну, не спорить же с ним. Тем более что я хотел посмотреть на мой сон не только из этой комнаты.
Мигом раздели, еще быстрее одели. Наверное, богатая практика. Двигались пажи как роботы, раз-раз-раз, на ноги натянуты узкие брюки-лосины из мягкой шерсти, на плечи накинута рубашка, два – рубашка запахнута, затянут пояс, три – сверху набросили кожаный жилет. Лица отрешенные, словно в уме решают теорему Ферма. Усадили на кровать, натянули на ноги неудобные сапоги, с мягким голенищем и твердой подошвой.
Подняли руки, опоясали ремнем с кинжалом.
Вот теперь готов к труду и обороне.
Пажи с такими же ничего не выражающими лицами отступили и встали у стен.
– Так лучше? – капризно спросил я у Иштвана.
– Да, ваше высочество! – Поклонился Иштван. – Прикажете подавать завтрак?
– Потом. Сначала подавай сюда мастера Клоту. И чего он хочет.
– Ваше высочество, вам нужно сидеть, а мастер Клоту должен разговаривать стоя.
Я сел на кровать и выразительно поглядел на Иштвана.
– Ваше высочество. – Тот отошел к двери, открыл, просунул туда голову, прочее тело старательно оставляя в зале. – Мастер Клоту, ты можешь войти!
Вошел толстячок.
На этот раз приоделся. Штаны-шаровары, сапожки с загнутыми носками, под камзолом пышет кружевами белоснежная рубашка. Пояс весь изукрашен золотом и через плечо перевязь с таким же длинным кинжалом. С плеч вниз спадает недлинный плащ, чем-то похожий на старый халат.
– Ваше высочество! – с порога кланяется мне мастер Клоту.
– Мастер Клоту, – отвечаю ему я. Вижу дико несчастные глаза Иштвана, понимаю, что сказал что-то не то, ну да ладно, не менять же коней на переправе?
– Ваше высочество, позволено ли мне, скромному мастеру лекарского искусства, обратиться к вам с просьбой?
