В течение трех следующих дней испанцы оставались в Калке, занимаясь выработкой своих дальнейших планов; инкские отряды также оставались на своих позициях на склонах холмов; повстанцы осыпали испанцев насмешливыми оскорблениями. Ночью инки вступали в короткие перестрелки с испанскими караульными. Число туземных воинов было очень велико, и испанцы были удивлены, что туземцы не предпринимают атаку. Казалось, инкских командиров вполне устраивает такое положение дел, что испанцы без всяких для себя неудобств продолжают находиться в Калке. Но через четыре дня после своего прибытия испанцы поняли, почему индейцы их не атакуют. Прибыл испанский всадник из Куско и привез донесение от Эрнана: отряду Хуана надлежало вернуться в Куско как можно скорее. Огромное количество туземных войск неожиданно появилось на склонах холмов, окружающих столицу. Если Хуан и его отряд не вернутся тотчас же, у Эрнана не хватит сил удержать город.
Хуан, не теряя времени, собрал всех своих людей и галопом помчался из города. Некоторые испанцы захватили с собой украденные золотые и серебряные предметы; но большинству пришлось оставить свою добычу. Выехав из долины на плато, испанцы заметили, что численность туземных войск все прибывает. Пращеметатели доставили испанцам изрядное беспокойство — им пришлось с боем пробиваться к городу. После того как испанцы миновали крепость Саксауаман, их взгляду предстала чашеобразная долина Куско. На холмах вкруг города появилось бессчетное количество туземных войск. Не было почти ни одной дороги, ведущей к городу, которая не была бы запружена ими.
Отряд конкистадоров стремительно ворвался в город. У испанских жителей упал камень с души — в их распоряжении оставалось всего десять лошадей. Ввиду того что без лошадей испанцы очень сильно теряли в своей боевой мощи, в случае атаки инкских войск Эрнан и 126 испанцев, остававшихся с ним, вполне вероятно, были бы сокрушены. И даже сейчас, когда общее число кавалеристов составило 86 человек, преимущество инков перед испанцами продолжало оставаться огромным. Педро Писарро, вернувшийся вместе с Хуаном из Калки, вспоминал:
«Когда мы вернулись, то обнаружили, что отряды туземных бойцов все продолжают прибывать и они становятся лагерем на самых крутых склонах вокруг Куско, поджидая прибытия остальных отрядов. Войска, подошедшие позднее, начали располагаться лагерем также и на равнинной местности. Столь многочисленны были прибывшие [повстанческие] войска, что все эти полчища практически закрыли собой землю. К полудню поля вокруг города Куско приняли такой вид, словно там расстелили огромное черное полотно. Ночью зажглось такое количество костров, что окружающее пространство стало похоже на безоблачное небо, полное звезд».
В последующие дни испанцы со все более растущим беспокойством наблюдали за тем, как увеличивается число скапливающихся туземных войск. Испанцы, конечно, не ожидали, что восстание примет такой размах.
В Куско запертыми в ловушку оказались 196 испанцев. По словам Педро Писарро, из 110 испанских пехотинцев «большинство отличались исключительной худобой». На испанской стороне было также небольшое число африканцев, рабынь-мориск, несколько индейских наложниц, около 500 представителей племен чачапойя и канярис, союзничавших с испанцами, а также некоторое число янаконов, которые зачастую выполняли роль испанских шпионов, однако, в их преданности нельзя было быть до конца уверенным. Как ни странно, несмотря на то рискованное положение, в котором оказались испанцы, некоторые из представителей семейства Манко решили присоединиться к конкистадорам: тут в первую очередь надо назвать кузена Манко, Паскака, который в глазах Манко стал теперь предателем.
На холмах вокруг города расположилось великое множество инкских войск. И испанцы даже не имели представления, сколько их находится за пределами видимости. Оказавшиеся в западне, совершенно изолированные от внешнего мира, 200 испанцев, из которых почти половину можно было считать богатейшими людьми Нового Света, теперь могли рассчитывать только на свои силы.
Пока Манко Инка продолжал стягивать свои силы, Эрнан провел несколько кавалерийских вылазок в направлении окружавших город холмов, с тем чтобы прозондировать крепость инкских сил. Но каждый раз испанцев встречал настоящий ураган камней, выпушенных инками из пращей. Число инкских воинов уже настолько выросло, что у испанской кавалерии не было возможности осуществлять какие-либо осмысленные маневры. В ходе одной из таких вылазок Эрнан и его отряд из 8 человек неожиданно оказались отрезанными — со всех сторон его теснили легионы инкских воинов. В то время как Эрнан со своими бойцами старался пробить брешь в рядах врагов, один из его людей, Франсиско Мехиа, неожиданно оказался окруженным инками, протягивавшими к нему руки. Отчаянно размахивая своим мечом, Мехиа старался удержаться в своем седле, но «[они] стащили его с лошади своими руками, — писал один из выживших, — и отрубили голову ему и его лошади». Остальным испанцам все же как-то удалось пробить брешь в рядах инков, и кавалеристы помчались к городу.
Чтобы повысить мобильность войска и чтобы иметь возможность отражать атаки с разных направлений, Эрнан решил разбить кавалеристов на три группы. Во главе этих групп он поставил трех капитанов: Габриеля де Рохаса — опытного бойца, совсем недавно прибывшего в Перу: Эрнана Понсе де Леона — партнера Эрнана де Сото, и Гонсало Писарро, в свое время выкравшего жену Манко. Сам Эрнан сохранил за собой место главнокомандующего, а своего брата Хуана назначил заместителем.
Военная структура инкского войска, выстроенного против испанцев, была намного более многосложной, в основном ввиду гораздо большего числа инков. На вершине инкской военной пирамиды находился Манко Инка, глава государства, сын бога-Солнца. Рядом с ним находился Вильяк Уму, верховный жрец и соглавнокомандующий. Командование войсками, осадившими Куско, осуществлял генерал Инкилл, помогал ему его заместитель Паукар Гуаман. Во главе каждого из легионов были поставлены командиры. Титу Куси вспоминал:
«Кориатао, Куильяс, Таипи и многие другие [командиры] вошли в город с [северной] стороны Карменки. Гуаман-Килькана, Кури-Уальпа и еще многие другие зашли с [западной] стороны Кондесуйо [Кунтисуйю]… и закрыли брешь протяженностью более чем в пол-лье. Все были превосходно экипированы [и] находились в полной боевой готовности. Лликллик и еще ряд командиров зашли с [южной] стороны Колласуйо [Колласуйю] — их войско насчитывало огромное количество воинов, это была самая большая группа, принявшая участие в осаде. Анта-Аклла, Ронпа Юпанки и еще ряд командиров зашли с [восточной] стороны Антисуйю, завершив тем самым операцию по окружению».
Исполняя роль главного военного стратега. Манко Инка продолжал находиться в Калке, том самом городе, который недавно захватил Хуан Писарро и потом был вынужден покинуть. Находясь в Калке, Манко мог отдавать распоряжения и получать донесения, а также продолжать координировать всеобщую мобилизацию. В то время как инкские легионы продолжали стягиваться к окраинам Куско, инкский полководец Кисо Юпанки повел одну из армий по направлению к Лиме. Манко приказал Кисо сделать все возможное, чтобы не позволить Франсиско Писарро направить подкрепление в Куско. Манко также направил во все концы империи гонцов, на руках у них были приказы, предписывавшие местному начальству хватать всех испанцев, которые могут находиться в разъездах, и уничтожать их на месте, а оружие их забирать.
