Поскольку Хауха располагалась довольно далеко на севере от очага восстания в Куско, Писарро полагал, что город будет безопасным местом, где Куси-Римак сможет постепенно начать утверждать свою власть. Но вскоре после отправки отряда Писарро решил, что кавалерийский эскорт слишком немногочислен. Он распорядился, чтобы еще 30 пехотинцев под командованием капитана Франсиско де Годоя присоединились в качестве подкрепления к отряду Гаете. Ни Писарро, ни два подчиненных ему военачальника не знали, конечно, что город, куда они направлялись, был захвачен генералом Кисо, что жители города были перебиты, а также то, что два испанских отряда были уничтожены практически полностью.
Писарро опасался, что эскорт нового императора может быть уязвим, но он и заподозрить не мог, что Гаете и его люди будут атакованы теми самыми туземцами, которых испанцы эскортировали. Оказалось, что марионеточный император Куси-Римак вовсе не собирался становиться ренегатом. Он уже некоторое время состоял в секретном общении с силами генерала Кисо. В каньоне на пути к Хаухе армия Кисо устроила засаду колонне Гаете. Прежде чем испанцы осознали, что происходит, Куси-Римак и его сторонники — те самые люди, которым Гаете со своим отрядом обеспечивал охрану, — направили свое оружие против конкистадоров. Результатом стала еще одна бойня. Объединившиеся туземные боевые группы убили испанского капитана и 18 из 20 испанцев. Только двум человекам удалось уцелеть, у одного из них была сломана нога; они выбрались из каньона на муле.
Двое выживших повстречали испанский отряд подкрепления из 30 пехотинцев под командованием капитана Годоя. Выслушав известие о разгроме, изрядно встревоженный Годой решил повернуть назад в Лиму, взяв с собой испанцев из разбитого отряда. В это время генерал Кисо направил Манко донесение об одержанных за последние дни победах; наряду с донесениями он послал императору испанскую одежду, оружие «и также двух живых испанцев, черного раба и четырех лошадей». Куси-Римак направился на юг для встречи со своим братом. Он будет союзником Манко на всем протяжении восстания.
Три испанских отряда были разбиты, так что теперь в центральных Андах оставался только один испанский отряд, состоявший из 30 кавалеристов. Это был отряд, который Писарро изначально послал для освобождения Куско. Генерал Кисо вскоре загнал в ловушку этот отряд под командованием Морговехо и обошелся с ним так же, как с тремя предыдущими. Оставшиеся в живых — практически единственные выжившие из всего боевого состава четырех разрозненных отрядов — добрались до Лимы и сообщили Писарро очередную порцию плохих новостей. За два месяца — май и июнь 1536 г. — военная фортуна изменила испанцам, тогда как к инкам удача повернулась лицом. Впервые с того момента, как испанцы прибыли в Перу, инкскому полководцу удалось уничтожить не один, а целых четыре отряда — три из которых были кавалерийские. Генералу Кисо к этому моменту удалось уничтожить около 200 «непобедимых» виракочей — число, почти равное количеству людей, осажденных в Куско, и превышающее численность бойцов, участвовавших в пленении Атауальпы в 1532 г.
Всего лишь за два месяца до этих событий под командованием Франсиско Писарро было 500 испанцев, и он имел послушного ему инкского императора на троне. Теперь эта марионетка возглавила народное восстание, которое уже уничтожило треть боевых сил Писарро. Пять испанских капитанов были убиты — в их числе брат Франсиско, Хуан. Кроме того, более сотни лошадей были либо захвачены индейцами, либо убиты, Хауха была подвергнута разграблению, а ее жители вырезаны. Куско находился в осаде, и были убиты почти все испанские энкомендеро на пространстве между Куско и Лимой. Один летописец оставил такую запись:
«Губернатор был очень обеспокоен, увидев, как плохо пошли дела, — погибло четыре подчиненных ему капитана и почти двести солдат, а также большое число лошадей; и он также был уверен в том, что этот город [Куско] либо находится в большой опасности, либо уже сдан, [в последнем случае] его братья и все остальные испанцы должны были уже погибнуть. Осознавая все это и видя, как мало людей остается рядом с ним, он находился в состоянии отчаяния, опасаясь утраты этой земли, — не было и дня, когда бы кто-то не явился к нему сообщить о том, что „такой-то вождь поднял восстание“ [или] что „в таком-то районе столько-то испанцев погибло, отправившись на поиски продовольствия“».
Слишком поздно Писарро понял, что инки нашли способ уничтожать кавалерийские отряды, которые еще несколько месяцев назад считались неуязвимыми для вражеских атак. Писарро пришлось взглянуть в лицо тому невеселому факту, что он имел в своем распоряжении не более 100 бойцов. Вдобавок в городе циркулировали слухи, что инки вот-вот предпримут атаку на город, что, несомненно, означало массовую резню.
Опасаясь, что его братья Эрнан, Гонсало и Хуан могли уже погибнуть, отчаявшийся Писарро направил срочное послание ряду испанских губернаторов обеих Америк. 9 июля 1536 г. — к этому моменту уже два месяца в империи полыхало восстание — Писарро в нехарактерном для него просящем тоне обратился к Педро де Альварадо, который был заместителем Эрнана Кортеса в их бытность в Мексике. Сейчас де Альварадо был губернатором Гватемалы.
«Достопочтеннейший сеньор!
…Инка [император Манко]… осадил Куско, и мне ничего не известно о судьбе находящихся в нем испанцев… Стране нанесен сильнейший урон, ни один туземный вождь более не служит нам. Туземцы одержали много побед над нами… Все это является источником снедающей меня великой печали и [страха] утратить губернаторство… Я молю вас оказать мне помощь. Этим вы не только окажете огромную услугу Его Величеству, но [также] сделаете одолжение мне и спасете жизни тех… кто находится здесь в Лиме… Могу вас заверить в том, что если мы не спасемся, то Куско будет утрачен… и все оставшиеся в стране испанцы погибнут: нас мало, и у нас почти нет оружия, индейцы же являют бесстрашие… В заключение скажу лишь, что вам составит очень мало труда оказать эту услугу нашему Королевскому Величеству, услугу, о которой просит вас наше королевство и я лично. И даже если помощь христианам будет стоить вам значительных трудов, вам все будут очень признательны за это.
Да наградит вас Господь таким процветанием, о каком вы только мечтаете.
Франсиско Писарро».
Постепенно письма Писарро с сообщениями о массовом инкском восстании достигли центральноамериканского перешейка, потом Карибского бассейна и затем Испании. Так, император Карл V узнал о поднятом мятеже. Тревожащие новости подразумевали под собой тот факт, что с причитающимися королю 20 процентами от поступавшего из Перу золота и серебра было покончено. Направляя депеши с тревожными новостями в Совет по делам Индии, в Санто-Доминго, а также королю, испанец Паскуаль де Андагойя
[40] писал следующее:
«Повелитель королевства поднял восстание. Мятеж начал распространяться из одной провинции в другую, пока все не восстали. Мятежные вожди подошли уже на расстояние в 40 лье от Города Царей. Губернатор [Писарро] просит о помощи, отсюда ему будет послано все, что только возможно. Мы пошлем к нему человека с достаточной суммой денег, и мы просим, чтобы губернатору в помощь было послано столько людей, сколько это возможно, а также большое число единиц артиллерии, аркебуз и арбалетов».
