Утром сэр Барроу устроил гостям экскурсию по окрестностям графства, в том числе близ леса, где он встретил однажды волчицу. Этот случай очень удивил их, и они пытались удостовериться, что Бальтазар это не придумал или ему не приснилось. После того, как он уверил сестер и шуринов в правдивости своего рассказа, его стали убеждать, что хищница обязательно вернется во второй раз, если не напала в первый.
Перед отбытием родственников из графства, кузен успел застать Гуинивер, упаковывающей свои чемоданы вместе с камеристкой, и попросил последнюю оставить их наедине с госпожой.
– Я помню, что в детстве обижал тебя, Джинни, и хвалился, что тётя Маргарет любит меня больше, чем тебя, – на минуту замявшись, произнес Бальтазар.
Кузина удивленно на него взглянула, но тут же надела привычную ей маску хладнокровия и безразличия.
– Не понимаю, о чем ты говоришь, – резко отозвалась она и продолжила складывать вещи.
– Уверен, что ты лукавишь сейчас, и я тебя не виню. Многие годы мы не общались с тобой, и у тебя нет причин считать, что я изменился. Однако я все же попрошу у тебя прощения за эгоистичные умозаключения, которые не имели под собой твердую и объективную почву. Твоя мать всегда гордилась Вами с Аделаидой. Это абсолютная правда. Возможно, тебе казалось, что тетя Маргарет мечтала иметь сына, поэтому и обращалась с тобой соответствующе, но думаю дело в другом. Она старалась закалить твой характер и воспитать в тебе уверенность и любовь к себе.
– Откуда ты все это знаешь? – дрожащим голосом спросила Гуинивер, но не обернулась.
– Она дала мне это понять сразу после смерти отца. Мы обсуждали с ней его завещание, и вдруг она стала рассуждать на тему детских психологических травм, которые родители неосознанно причиняют своим детям, желая сделать, как лучше, однако лишь усугубляют их неуверенность в себе. Тетя Маргарет раскаивалась, Джинни, но гордость не позволяла ей открыто извиниться перед тобой.
Кузина повернулась к Бальтазару и больше не пыталась сдержать слез.
– Мама не одна виновата в наших недомолвках, – сказала она, поднеся носовой платок к лицу. – Я тоже много раз хотела искренне с ней поговорить при наших редких приездах, но каждый раз откладывала разговор на потом. А теперь… а теперь её нет, Бальтазар, и она ушла в мир иной, не узнав, как сильно я ее люблю.
Сэр Барроу обнял двоюродную сестру и дал ей выплакаться на своем плече. Он уверял ее, что тетя Маргарет, безусловно, знала о любви дочерей, и Гуинивер не в чем себя винить. Теперь леди Хёрвуд пребывает в лучшем мире.
Вечером он простился с ней и Аделаидой. Бальтазар помог им расположиться в карете и удостовериться, что все личные вещи дам на месте. После этого он пригласил своих слуг в гостиную и велел им написать письма своим родным, раздав по десять фунтов каждому для вложения в конверт. Прислуга очень удивилась, однако указание господина выполнили все.
Глава IX
Эстелла вышла навстречу подъехавшему экипажу и дождалась, пока прибывший сойдет с облучка кареты. На ней было зеленое платье из тонкого сукна с открытым рукавом, хотя май 1852 года выдался прохладным. Чуть вьющиеся волосы были просто уложены на затылке, а бледное личико еще сильней проявляло солнечные веснушки на щеках и носу.
– Боюсь, ты зря приехал, сэр Барроу, – серьезно отчеканила девушка. – Мы отменили свадьбу с Саймоном, поэтому можешь забрать свои подарки. Они аккуратно сложены в твоей комнате наверху.
– Где мама? – спросил Бальтазар, не желая влезать в душу несостоявшейся невесте.
– В Церкви Петра и Павла в Моттистоуне. Нужно предупредить отца Брауна об отмене обряда венчания.
– Надеюсь, вы все основательно взвесили, – словно желая убедиться в сказанном, произнес гость.
– Если я молода, это не значит, что я также глупа и взбалмошна. Ты проголодался с дороги?
– Чашечку чая я бы с удовольствием выпил вместе с тобой.
Эстелла проводила Бальтазара в столовую и составила ему компанию.
– Ты не будешь сожалеть о содеянном? – снова поинтересовался он, но сестра не ответила.
– Зачем ты поцеловал меня у озера? – переменила она тему. – Этот поцелуй явно не походил на братский.
Сэр Барроу глотнул чаю и чуть исподлобья взглянул на собеседницу. Она же, краснея, отвела взгляд.
– А почему ты ответила на мой поцелуй? – спокойно спросил он.
– Я не отвечала на этот противоестественный поцелуй! Не надо винить меня в том, что произошло не по моему ведому!
– Но ты не оттолкнула меня, когда мои губы касались твоего лба, век и щек.
– Я была дезориентирована из-за страха за мою Берёзу. А ты воспользовался моим смятением.
– Тогда тебе нечего волноваться. Забудем этот случай и всё.
– Как ты не понимаешь, я не могу забыть! – воскликнула девушка и вскочила с места.
Быстрым шагом достигнув двери, она остановилась и сообщила, что жалеет о приезде Бальтазара и что ему необходимо покинуть графство как можно скорей.
Миссис Харрингтон приехала домой лишь поздней ночью. Она застала сына одного в гостиной. В руках он держал какую-то книгу, но взгляд его был устремлен куда-то сквозь огонь в камине.
– Мой дорогой! Когда ты вернулся? – радостно поинтересовалась мать, снимая перчатки.
– Мама, прошу тебя, присядь. Мне нужно с тобой поговорить, – не отрываясь от камина, попросил сын.
– Что случилось?
– Скажи мне, кто является отцом Эстеллы?
Миссис Харрингтон с недоумением воззрилась на Бальтазара, но ответила.
– Клифтон, конечно. Твой отец.
– Тогда почему Эстелла носит фамилию Капитана?
– Это ее решение, Балти. Она не простила Клифтону его отказ от нее. А Оливер воспитывал ее как свою дочь и обеспечивал нашу семью.
– Тогда почему отец вплоть до смертного одра не признавал ее своей? Мы с тобой сейчас одни. Прошу, скажи мне правду!
– Я говорю правду, сын! Я не изменяла твоему отцу с Капитаном, пока была замужем за ним. Зачем ты обо всем этом спрашиваешь?
– Я люблю Эстеллу, – глубоко дыша, проговорил Бальтазар.
Мать улыбнулась и, присев возле сына, взяла его за руку.
– Я очень этому рада, Балти. И уверяю тебя, что ты можешь любить сестру, не боясь предать память отца.
– Я люблю ее не как сестру, – признался собеседник и встал к окну, чтобы взглянуть на луну.
Миссис Харрингтон хотела что-то сказать, но слова застыли у нее на языке. Кровь отлила от лица.
– Я люблю ее и отвезу в Миддлсекс. Никто, кроме отца и тети Маргарет не знал про нее. Слуги не в счет. Никто не знает ее имени, и я смогу спокойно привезти ее в поместье и представить в качестве своей будущей жены.
