* * *
В приходской церкви народу было мало. Лишь родители невесты и камердинер жениха. Не смотря на это, Сильвина сияла от счастья и влюбленными глазами смотрела на Бальтазара. Он тоже ей холодно улыбнулся, сухо ответив священнику о своем согласии на брак. Никто не заметил, но жених был не совсем трезв. По его просьбе О’Коннол налил ему два стакана бурбона перед выходом, пока сам застегивал на хозяине фрак и брюки с атласными лампасами.
По окончанию полуденной церемонии, сразу после того, как молодоженов на выходе из церкви обсыпали пшеницей, сэр Барроу пожелал остаться с женой наедине в поместье, поэтому праздничного стола (свадебного завтрака) никто не увидел. Тем не менее, данный факт никого не смутил, поскольку для супруга это была уже четвертая свадьба, и чета Шоу не придала особого значения выходке Бальтазара.
Дома он спросил у леди Барроу, желает ли она отужинать, но Сильвина ответила, что не голодна. Ей просто нравилось быть рядом с мужем и беседовать с ним. Тогда он вплотную подошел к невесте и страстно поцеловал прямо в гостиной. Лицо девушки покрылось ярким румянцем. Она не имела представления, как следует себя вести с Бальтазаром в отсутствие других, ведь по сути еще ни разу не оставалась с ним наедине.
Он же поднял ее на руки и понес в спальню, где в ультимативной манере велел ей раздеться. По прошлому опыту жених помнил, как неудобно расстегивать бесконечные пуговицы и развязывать бесконечные ленточки на свадебном одеянии невесты. Однако Сильвина в ступоре уставилась на Бальтазара, не торопясь выполнять его указание.
– Ты что оглохла? – сдерживая гнев, бросил муж. – Мне обязательно самому расшнуровывать тебя?
– Нет, просто…
– Просто что?
– Я не думала, что это произойдет так быстро, – робко ответила леди Барроу.
– Ради Бога! Что произойдет? Близость со мной?
– Да, – еще тише подтвердила супруга.
– А когда ты предполагала это свершится? Через день? Через неделю? Или через месяц после свадьбы?
– Я не думала… я не знала.
– Не зли меня своими пустыми ответами! Тебе уже 19 лет, в конце концов! Неужели мать не сообщила тебе о супружеских обязанностях?
– Безусловно, сообщила, – дрожа всем телом, произнесла Сильвина. – Просто я надеялась лишь на беседу с Вами после свадьбы, чтобы лучше узнать Вас.
– Сэр Бальтазар Барроу, владелец Барроу-хаус, 25 лет, трижды женат до тебя, есть сын от предыдущего брака. Что еще тебе нужно знать?
– Что Вы любите меня, – сдерживая слёзы, прошептала супруга. – Может не так, как я Вас, но хотя бы с достаточной теплотой и нежностью относитесь ко мне.
– В настоящий момент я испытываю неудержимое желание овладеть тобой. Это считается?
И муж крепко заключил Сильвину в страстные объятия, пытаясь содрать с нее подвенечное платье.
– Нет. Пожалуйста, не надо, – просила девушка, хрупкими кулачками упираясь в сильную мужскую грудь. – Не так!
Но Бальтазар уже не мог остановиться, вдохнув нежный девичий запах. Запах её кожи сводил с ума, так же, как и трепещущая грудь. Сладостное предвкушение обещало божественное наслаждение. Как же он хотел её!
– Если ты и дальше посмеешь отказывать мне, то я возьму тебя силой! – угрожал сэр Барроу.
– Нет! Нет! Не так! Пожалуйста! – заверещала Сильвина, сквозь одежду почувствовав возбужденный орган супруга. – Я боюсь!
В какой-то момент она высвободилась из тисков отчаяния и схватила цветочную вазу с комода прямо с садовыми цветами. Бальтазар лишь рассмеялся попытке самообороны молодой жены и тяжелой поступью двинулся в ее сторону, заперев предварительно спальную дверь. Со слезами на глазах Сильвина умоляла тирана оставить ее в покое только на одну ночь. Она обещала свыкнуться с тем, что ей придется исполнять супружеские обязанности и клялась в покорности.
– Сэр Барроу, прошу Вас! Я не готова к физической близости сейчас, когда Вы в таком состоянии.
– Ты моя законная жена, а я твой муж, и будь добра терпеть любое мое состояние! И прекрати называть меня «сэр Барроу»!
Невеста в нерешительности опустила вазу, но слезы не переставая текли по ее щекам. Острая жалость тупым лезвием резанула по сердцу, и Бальтазар пришел в себя. Он взглянул на Сильвину: по сути она была еще ребенком, хрупким цветком, взращенным в родительской теплице, а он намеревался подло воспользоваться ее неопытностью и природной скромностью. Уже второй раз.
– Прости меня, Иви, – произнес он искренне. – Я не потревожу тебя ночью. Не беспокойся и не запирайся, чтобы камеристка могла заняться твоим моционом, – и удалился.
В кабинете он налил себе еще стаканчик горячительного напитка и предался воспоминаниям. В своем разводе с Вивиан он винил непрошено явившуюся гадалку. Именно она так некстати дала о себе знать в тот момент, когда Бальтазар был уверен в вечности своего союза. И после ее ухода снежный ком расставания с удивительной скоростью стал падать вниз, увеличиваясь в размерах. Чёртова шарлатанка! Зачем она явилась? Даже если он совершил ошибку, женившись на мисс Эшби, то это его ошибка, и он заранее готовился к тому, что после сеанса ясновидения начнет путь поиска своей настоящей любви методом проб и ошибок.
Бальтазар вызвал к себе О’Теренса и велел тому найти и вызвать завтра в Барроу-хаус талантливого художника для написания портрета супруги. Это станет ей подарком к свадьбе и своеобразным извинением за допущенный проступок. Разумеется, молодой аристократ давал себе отчет, что и этот брак не будет для него последним, поскольку не любил Сильвину. Однако он не собирался отказывать себе в удовлетворении мужских потребностей, кроме того, новоиспеченная леди Барроу действительно его любила. А он ей позволит. Пусть будет так.
Глава III
Сильвина в белой шелковой сорочке лежала на белоснежном постельном белье, боясь дышать, шевелиться или открывать глаза. Бальтазару было забавно наблюдать за ней и одновременно хотелось успокоить бедное дитя, заверить, что физическая близость доставит ей не только боль, но и наслаждение. Может не сразу, но с течением времени молодая жена оценит способности супруга в постели.
Он поцеловал её в лоб, и она открыла, наконец, глаза. Преданная любовь и страх перед неизбежным сквозили в ее взгляде. Бальтазар погладил девушку по щеке, обещая быть нежным. Сильвина же просто кивнула и вновь зажмурила глаза. Последующие действия мужа её будоражили, вызывали трепет и восторг до тех пор, пока он не вошел в нее. Леди Барроу взвизгнула. Острая боль пронзила все ее тело, а чресла сжимались так, что Бальтазару с трудом удалось снять оборону. Было видно, что Сильвина терпит его манипуляции и ждет не дождется, чтобы все скорее закончилось. Но супруг и не думал останавливаться.
После того, как Бальтазар уснул, жена позволила себе выплакаться: тихо, чтобы он не проснулся. Утром она передала горничной испачканную в крови простыню, попросила приготовить для себя ванную комнату и спустилась на завтрак.
