Сэр Барроу восседал во главе стола и небрежно её поприветствовал.
– Что Вам подать, леди Барроу? – спросил лакей, указывая на разные подносы. – Овсяную кашу, картофельные оладьи или яйца?
– Я бы предпочла овсяные лепешки с молочным чаем, – кротко отозвалась хозяйка.
– Сейчас приготовим, леди Барроу.
Пока на кухне готовили овсяные лепешки, Сильвина осмелилась спросить у мужа, как он спал и когда проснулся.
– Очень рано, дорогая, поэтому не стал тебя будить! А ты… как себя чувствуешь?
– Хорошо, – произнесла супруга и вздохнула с облегчением, когда явился лакей.
Чтобы избавить себя от необходимости вести беседу, она с аппетитом стала есть, долго разжевывая пищу.
– После завтрака у меня дела на фабрике, – сообщил Бальтазар, встав из-за стола. – А ты отдыхай или наведайся к родителям, если хочешь!
Сильвина последовала его совету и после банных процедур велела запрячь ей прогулочную коляску. В особняке родителей она чувствовала себя намного легче, чем в Барроу-хаус, и даже второй раз позавтракала с матерью.
– Тебе нравится замужняя жизнь, милая? – игриво спросила миссис Шоу.
– Разумеется, мама, ведь я вышла замуж по любви.
– Сэр Барроу, наверное, готовит для Вас поездку на медовый месяц?
– Мне об этом ничего не известно.
– Как же так? Я всем соседкам похвасталась, что моя дочь с супругом скорей всего поедут в Европу отдыхать! – возмутилась миссис Шоу.
– Ты слишком часто говоришь лишнее в присутствии чужих людей, мама. К тому же, я не думаю, что мой муж позволит себе отдыхать в разгар дел на фабрике.
– Откуда ты знаешь, что у него много дел на фабрике, дочка?
– Потому что вот уже три дня он пропадает там с утра до вечера. Возвращается только к ужину.
– Возможно он просто завершает эти дела, чтобы увезти тебя куда-нибудь в Италию, – предположила мать.
– Возможно, но мне он ничего об этом не говорил.
– Так спроси сама!
– Мне пока неловко обращаться к нему с такими пустяками.
– Пустяками? Даже твой отец возил меня на медовый месяц в Бат на три недели.
– Мама! Я не знаю сэра Барроу так хорошо, как ты папу. Понимаешь?
И Сильвина всхлипнула.
– Иви, у Вас все хорошо?
– Я не знаю, – дрожащим голосом ответила дочь. – Я люблю его, но чувствую себя чужой в его доме.
– Так поговори с ним об этом?
– Когда? Я вижу его за завтраком минуты три, за ужином несколько минут и… и… перед сном.
– Прости за мой вопрос, родная, но Вы уже делите с мужем брачное ложе?
– Да, – сглотнув, произнесла Сильвина. – Вчера вечером я стала женщиной.
– Только вчера?
– После свадьбы я была не готова, и сэр Барроу был пьян.
– Признаюсь, это мы заметили с твоим отцом. Да и было несколько неожиданно, что он откажется от пиршества.
– Это не важно, мама. Я вышла за него замуж не из-за пиршеств и не из-за путешествий в Европу. Просто пока я не адаптировалась к новой роли хозяйки дома. Не волнуйся! Скоро всё завертится в привычном русле, и я буду счастлива с Бальтазаром.
– Даст Бог, дорогая! Ты знаешь, что всегда можешь обратиться ко мне за советом.
– Да, мама, спасибо! А теперь я, пожалуй, попрощаюсь с отцом и велю кучеру запрячь экипаж.
* * *
Вечером, перед тем, как встретить супруга с работы, Сильвина попросила служанку показать ей гардероб его предыдущих жен, но горничная сообщила, что бывшие леди Барроу почти всю свою одежду увезли с собой, остались только ненужные или неподходящие им по размеру платья, и они находятся на чердаке.
Получив заветный ключ от самого темного и пыльного помещения в доме, новая хозяйка Барроу-хаус поднялась наверх со свечой в руке. Там она разворошила шкаф в надежде понять натуру и характер прежних жен своего мужа; наивная девушка считала, что взглянув на ткань, из которой сделаны их платья, и вдохнув запах их духов, сохранившийся на одежде, она сможет понять, какими они были.
В какой-то момент из глаз Сильвины потекли слёзы от обиды на Бальтазара за его многоженство и на Вивиан за ее первенство в качестве жены сэра Барроу. Она схватила старые перчатки кузины и попыталась их порвать, но ткань была слишком плотной для ее хрупких рук. Тогда Сильвина воткнула их в пояс своего платья, чтобы избавиться от них в гостиной, бросив в огонь камина. Месть свершилась.
Спускаясь на второй этаж, леди Барроу услышала голос супруга. Он что-то сказал камердинеру и спросил у горничной, где она. Сильвина тут же ринулась ему навстречу, на ходу бросив, что она здесь. Бальтазар крайне удивился поведению запыхавшейся девушки, но у нее были причины, о которых он не знал. Юная леди не желала объяснять ему, почему вдруг решила исследовать гардероб его бывших жен, а горничная обязательно бы ему сообщила о местонахождении хозяйки.
– Я слышу запах из кухни, значит ужин готов. Ты присоединишься ко мне? – поцеловав ее в лоб, спросил Бальтазар.
– Да, с удовольствием, сэр Барроу. Признаюсь, я успела проголодаться.
– Кажется, я уже просил тебя перестать называть меня «сэр Барроу».
– Прости, я еще не привыкла. Я с удовольствием отужинаю с тобой, Бальтазар.
– Так-то лучше. Идём в зал!
– На обед я ездила к родителям, как ты мне и предлагал, – сообщила Сильвина за столом. – Они передавали тебе привет.
– Как их здоровье?
– Всё в порядке. Спрашивали, поедем ли мы куда-нибудь отдыхать на медовый месяц.
– Пока нет времени. Много дел на фабрике.
– Я так им и сказала, – безучастно произнесла супруга.
– Если желаешь, то можешь поехать со своей камеристкой в Европу. Я дам тебе необходимую сумму, в том числе на покупки.
– Я бы хотела остаться с тобой. К тому же, отдыхать мне совсем не хочется. Надо учиться быть хозяйкой в доме.
– Это правильно. Ты сегодня несколько скованна, смотришь в одну точку, – заметил муж. – Тебя что-то расстроило?
– Нет, вернее ничего особенного. Просто я хотела бы больше времени проводить с тобой, – отозвалась Сильвина и с надеждой взглянула Бальтазару в глаза.
– Я тоже хочу больше времени проводить с тобой, поэтому сразу после ужина предлагаю подняться в спальню, – с улыбкой ответил супруг.
Однако его ответ, скорее, напугал её, нежели обрадовал.
Глава IV
Сильвина вновь терпела, когда Бальтазар хозяйничал в ее теле, стиснув зубы и зажмурив глаза. Всем своим видом она демонстрировала испытуемую боль.
