Леди Барроу заметно повеселела, однако стала уверять мужа, что не это является причиной ее заинтересованности алкоголем.
– Тогда в чем же дело?
– Просто у меня не получается уснуть. Даже успокоительный чай не помог.
– И ты посчитала, что мне-то он поможет! – рассмеялся Бальтазар, но сделал пару глотков. – Хм, не такой противный вкус, как я ожидал.
– Могу сказать то же самое про виски, – прокомментировала Сильвина. – Тем не менее, допивать его мне не хочется, боюсь привыкнуть.
– От нескольких глотков ты не привыкнешь.
– Да, но если я всё же усну сразу, как лягу в постель, то отнесу это к воздействию скотча и в последующем могу повторить использование.
– М-да, действительно. Пожалуй, тебе все же не стоить пить крепкие напитки. Более того, это может навредить твоему организму в случае, если ты беременна.
Супруга странно посмотрела на Бальтазара и, поставив недопитый стакан на его рабочий стол, пожелала спокойной ночи.
* * *
Так продолжалось обе недели, пока Сильвина находилась в домашнем заточении. Перед сном она заходила к мужу в кабинет с чашкой чая или кофе, они беседовали, после чего жена поднималась в спальню. Ее очень радовало, что сэр Барроу все эти дни не интересовался ею в качестве исполнителя супружеских обязанностей. Своей радостью она делилась только со своей камеристкой, которой доверяла. Доверяла не зря, поскольку та ни разу не обмолвилась сплетнями со слугами.
Узнав, что бывший бродяга Том Синглтон находится на хорошем счету у управляющего фабрикой, Сильвина искренне поблагодарила Бальтазара за подаренный юноше шанс и в тот же вечер поинтересовалась, как его здоровье.
– С таким аппетитом, как у твоего спасенного, за его здоровье можно не волноваться! – возмутился муж, попросив ее больше не заходить к нему в кабинет, поскольку визиты девушки его лишь огорчают.
– Хорошо, я больше не буду огорчать тебя, – пообещала жена. – Только я спрашивала не о его здоровье, а о твоем.
– Почему ты вдруг им заинтересовалась, Иви?
Супруга начала теребить рукава платья, явно раздумывая над ответом. Ее лицо выражало едва уловимое смятение и даже страх. В конце концов, она села напротив Бальтазара и призналась, что травила его низкой дозой отвара болиголова, если приносила чай, и настойкой ядовитого растения, когда капала пару капель в графин с виски.
Услышав подобный ответ, сэр Барроу лишь рассмеялся. Он уверил Сильвину, что чувствует себя восхитительно, а ее попытки отравить его безобидной травкой сводит к последствиям стресса и домашнего ареста.
Глава VI
Тем не менее, через несколько дней Бальтазар заметил симптомы недомогания. Ему действительно стало хуже, начиная от высокой температуры до рвоты. Однако разум хозяина поместья не подводил, и с трудом, но он мог передвигаться. Пару дней сэр Барроу следовал советам врача, которому сказал, что отравился завтраком, и стал много пить воды, правда к концу недели все же слег. Когда доктор Сойер навестил его в очередной раз, то заметил бледность покровов, учащенное дыхание и нервные подергивания. Он сообщил больному, что это симптомы отравления вовсе не яйцами, а кониином.
– Единственное, что я не могу понять, как Вы продержались столько недель? – спросил врач. – Ведь мы встречались с Вами еще в начале июля, а сейчас 20-е число? Может тогда Вы действительно отравились пищей, а сейчас каким-то образом болиголовом пятнистым?
– Вы сказали, что симптомы моей болезни напоминают отравление кониином, а не болиголовом.
– Все верно, но он выделяется этим растением. Вы могли случайно его съесть, приняв за укроп или петрушку?
– Нет. Я доверяю своей кухарке. Она не могла этого сделать. А вот моя жена в конце июня призналась, что делала настойки и отвары из болиголова и подливала мне в напитки.
– Значит, она пыталась лечить Вас, сэр Барроу, ювелирно добавляя микроскопические дозы. Один французский фармацевт, который, кажется, и выделил кониин из этого неоднозначного растения, указывал в своих работах, что болиголов способен как отравить, так и вылечить человека.
– Я не собираюсь её ни в чем обвинять, просто скажите, что со мной и как побороть мой недуг?
– Боюсь ошибиться, сэр Барроу, поэтому начнем с промывания желудка, – ответил доктор и после неприятной процедуры покинул имение аристократа.
Бальтазара разбудил камердинер, который спросил, как он себя чувствует.
– Довольно хорошо, О’Коннол, – ответил хозяин, вставая с постели. – А почему в доме так тихо?
Слуга слегка сжал губы и опустил голову.
– В чем дело, Найджел?
– Боюсь, леди Барроу покинула поместье, сэр. Только прошу Вас, не волнуйтесь! Вы только очнулись.
– Со мной все нормально, – буркнул аристократ. – Но ты уверен?
– Боюсь, что так, сэр. Несколько дней после того, как Вы слегли, мы с леди Барроу навещали Вас, однако Вы не приходили в себя. Она все время плакала, держа Вас за руку, и просила простить. Последние два дня я совсем не отходил от Вас, переживая, что Вы не очнетесь от забытья. Наверное, леди Барроу тоже, поскольку она очень быстро согласилась на увещевания своей камеристки покинуть особняк и… Вас.
– Ты считаешь, она бросила меня? – сдерживая гнев, спросил Бальтазар.
– Не только Вас, – после некоторого раздумья озвучил О’Коннол. – Вчера, когда я пришел в себя подле Вас и обошел дом, то обнаружил отсутствие остальных слуг, кроме дворецкого.
Но беда в том, что, похоже, О’Теренс умер во сне.
– Что? – воскликнул хозяин и рванул к лестнице.
Спустившись в комнату старика, верой и правдой служившего не одно поколение в Барроу-хаус, Бальтазар сник. Дворецкий полусидел на деревянном стуле, облокотившись на стол. Его рука касалась старой жилетки в районе сердца.
– Я не хотел Вас тревожить, сэр, – произнес камердинер сзади. – Похоже, он не смог пережить предательства горничных, лакеев и кухарки, которых обучал ведению хозяйства.
– Она уже прислала бумаги о разводе? – сквозь зубы процедил аристократ.
– Бумаг не было. А когда я пришел в особняк Томаса Кри, где обитают господа Шоу, то никого не обнаружил. Вообще никого. Более того, дом выглядел таким пустым, словно оттуда выехали не только люди, но и были вывезены все вещи. Не могу понять, как они успели так быстро собраться.
– Испугались моего гнева, никчемные люди. Опуститься до того, чтобы перекупить моих собственных слуг. Не удивлюсь, если это Эшби помогли им со средствами и транспортом. Иначе они бы не успели так быстро ретироваться. Ну, что ж, О’Коннол, мы остались с тобою одни. Я всегда знал, что ты с О’Теренсом преданы мне больше всех. Жаль, что это выяснилось при таких обстоятельствах, – признался хозяин, глядя на покойного.
