Владелец поместья рассмеялся, но Холанда оставалась по-прежнему серьезной.
– Милая моя девочка, перестань же тревожиться! Я люблю тебя! Люблю тебя, слышишь? Всем сердцем и душой. Я мечтаю сделать тебя счастливой, беречь от бед и страданий. Пусть наше прошлое останется в прошлом! Ни ты, ни я впредь не будем возвращаться мыслями в то время, когда мы были не знакомы.
Было видно, что Бальтазар верит в то, что говорит. Его глаза излучали искренность и нежность. Он ласково касался лица, волос и рук своей избранницы.
– Но есть еще один момент, который я не рассказала тебе, – грустно сообщила девушка.
– Значит, мне это и не нужно знать. Я больше ничего у тебя не спрошу о прошлой жизни, если ты сама не захочешь.
– Но я хочу, хочу рассказать тебе, Бальтазар!
– Тогда можешь со спокойной душой поведать мне это. Уверяю тебя, я не изменю своего мнения.
– Помнишь, ты спрашивал меня о том, как я попала на торговое судно, которое доставило меня в Сити?
– Конечно, помню, милая.
– Дело в том, что меня бы никто не отпустил с острова просто так. Поверь, я несчетное количество раз пыталась сбежать из рабства. Однажды мне это даже почти удалось, но помешал сын моего мучителя. Когда меня вернули хозяину, то очень жестоко избили, и больше у меня не осталось сил бороться. Я… я решилась на последний шаг, шаг в бездну.
– Что ты имеешь в виду, родная?
– Я спрыгнула со скалы, желая навсегда расстаться с этой жизнью. Я хотела умереть, Бальтазар. А в Миддлсексе все меня знают, как богобоязненную христианку, которая помогает пастору Рейми.
– Это не грех – пытаться замолить свои ошибки с помощью добрых дел. К тому же, ты спаслась, раз смогла пробраться на корабль до Лондона.
– Именно это и удивительно, поскольку я действительно бросилась со скалы. Я помню, как летела навстречу смерти. Эти камни до сих пор стоят перед моими глазами, но удар я не помню. Лишь то, как очнулась от соленых брызгов и песка во рту. Где-то неподалеку, за пещерой суетились аборигены, таская мешки и ящики с чем-то на пришвартованное судно. Я смотрела и не могла поверить, что меня еще не хватились, что я могу пробраться на корабль незамеченной. Не знаю как, но я поплыла и доплыла до переправочного мостика с берега на судно. Видимо, остальные посчитали меня за одного из работников, и я благополучно спряталась в трюме. В итоге без еды и воды я смогла дотерпеть несколько дней плавания, чтобы очутиться в столице, где меня и подобрали леди Боулз и мистер Читер. А после мы приехали в Миддлсекс, и я осталась у них прислуживать несколько лет, до тех пор, пока не встретила тебя.
– Бедняжка моя. Но что из всего вышеперечисленного должно было заставить меня передумать жениться на тебе? То, что ты хотела покончить с собой из-за физических и моральных унижений? Ты ни в чем не виновата передо мной, Холли! И никто не посмеет обидеть тебя! Никогда! Теперь ты под моей защитой, любимая.
Глава XII
Холанда смотрела на себя в зеркало, удерживая на груди белоснежное свадебное платье старого фасона, принадлежавшее когда-то матери Бальтазара. Интересно, что чувствовала миссис Харрингтон до того, как шла под венец вместе с сэром Барроу старшим. Предполагала ли она, что недолго пробудет леди Барроу? Любила ли она когда-либо супруга, выбранного для нее родителями, а не избранного сердцем?
В этот момент в комнату вошла мисс Барнс и сообщила подруге, что гости и жених уже собрались в приходской церкви, а внизу мистер Читер ждет её в карете.
– Не понимаю, почему ты выбрала этого негодяя, чтобы он вел тебя к алтарю? – надув губы, спросила горничная. – Если одну из букв его фамилии заменить с «и» (Cheeter) на «эй» (Cheater), то получится жулик, мошенник и плут.
– Милая Энн, не обижайся. Просто отца, который вел бы меня вместо него, нет, а графиня Боулз практически умоляла меня, чтобы я позволила ее брату передавать меня жениху. К тому же, она и Джереми помогли мне когда-то и ни разу не причинили вреда.
– А мне? Мне они не причинили вреда?
– Я до сих пор не знаю, воспользовался ли он твоей неопытностью, Энн? Успели ли выйти Ваши отношения дальше, чем поцелуи и флирт?
Мисс Барнс в праздничном платье из тонкого сукна глубокого зеленого цвета выглядела превосходно и невзначай залюбовалась своим отражением в зеркале невесты, отчего пропустила мимо ушей последний вопрос подруги.
– Энн, ты слышишь меня?
– Слышу, слышу! Почему ты до сих пор не одета, Холли? Давай я помогу тебе, иначе церемония начнется без тебя, – рассмеялась мисс Барнс и быстрым движением рук освободила Холанду от домашнего платья.
Пока она шнуровала на ней свадебный наряд, они обе начали вспоминать удивленный взгляд и раскрытые рты прежних хозяев, когда сэр Барроу сообщил им в Боулз-Холле, что попросил руки и сердца у мисс Хартли. Графиня так долго переспрашивала его, правильно ли она поняла, и Бальтазар действительно хочет взять ее камеристку в жены, что владелец Барроу-хаус не выдержал и при всех обратился к своей горничной с вопросом, рада ли она стать камеристкой своей подруги и будущей госпожи – Холанды Хартли.
Энн Барнс с удовольствием ответила: «да», с ухмылкой добавив, что также рада прибавке к жалованию. После небольшого этюда, леди Боулз всё-таки осознала, что аристократ собирается жениться на её служанке неясного происхождения, однако не стала высказывать своего умозаключения вслух.
* * *
Когда карета с невестой остановилась возле церкви, вторая свидетельница забежала внутрь и встала вместе с графиней Боулз, которая задолго до обряда изъявила желание быть первой свидетельницей. Со стороны жениха свидетелем, конечно, являлся О’Коннол. Он и был назначен главным свидетелем, передающим по итогам обряда обручальные кольца молодым.
Приглашенные гости уже начали ёрзать на скамейках, как в церковь вошла Холанда Хартли под руку с Джереми Читером. Тот, в свою очередь, так высоко задрал нос от собственной значимости, что Энн Барнс сжала зубы от злости. С не менее пафосным видом он вложил руку невесты в ладонь жениха и присел на свое место в первом ряду.
Холанда была прекрасна и сама радовалась восхищенным взглядам, обращенным на нее. Особенно трогательно выглядел будущий супруг, который не мог скрыть дрожи во всем теле. Он одобрительно кивнул и губами поблагодарил ее за выбранный наряд. Когда за несколько дней до свадьбы он предложил невесте выбрать любое, даже самое дорогое платье, но обмолвился, что в гардеробе до сих пор висит свадебное платье его матери, она просто не смогла разочаровать его и попросила Энн помочь ей подогнать наряд под нее.
Как только Бальтазар и Холанда встали перед пастором Рейми, он зачитал молитву и произнес вступительную речь.
– Дорогие возлюбленные, мы собрались здесь и сейчас дабы стать свидетелями вступления в брак Холанды Доротеи Хартли и сэра Бальтазара Барроу, что почитается всеми, ибо в него не следует вступать необдуманно, а лишь благоговейно, осмотрительно и торжественно. В этом божественном храме судьбам двух людей суждено соединиться. Если кто-либо из присутствующих знает причины, по которым эти двое не могут вступить в брак – пусть скажет сейчас или вечно хранит молчание.
