– Так, – почти беззвучно сказала принцесса. – Я уже вообще ничего не понимаю. Можно оставить способности, а за тебя при этом не держаться? И не будет этой страшной холодной грызущей пустоты? И я смогу вернуться на службу к великому халифу Кутай Ан-Аруме? И все равно не разучусь колдовать?!
– Насчет халифа…
– Великого халифа!
– Да, извини. Так вот, я точно не знаю, захочет он взять тебя обратно, или нет. Но только потому, что ваш великий халиф такие вопросы сам решает, без моих подсказок. Но технических препятствий твоему возвращению в ближнюю свиту я не вижу. Не останется в тебе никакой тревожащей пустоты. Мы ее отменим. Вернее, Темная Сторона отменит. Я ее об этом попрошу.
– Но ты говорил, так нельзя!
– Мало ли, что я говорил. Было нельзя, стало можно.
– Ты меня обманывал?!
– Ну да. Собственно, с этого признания я и начал, прямо сказал: я тебе наврал. Не из вредности, как ты, наверное, думаешь. И даже не по причине избытка злодейства, которое необходимо срочно куда-нибудь девать, чтобы меня не разорвало. Просто ты должна была выбрать магию на таких непростых условиях. Это – входной билет. Иначе нечестно. Слишком легко тебе все досталось, а что легко достается, быстро перестаешь ценить. Я сам примерно такой же счастливчик, как ты. Но входной билет у меня был – мама не горюй. Надо было поверить в ту чушь, которая мне приснилась, при том, что меня воспитали в убеждении, будто сны – это чепуха. А поверив, выйти ночью на улицу и сесть в трамвай
[28]…
– Во что тебе пришлось сесть?
– В трамвай. Это такое транспортное средство, долго объяснять. Поэтому просто поверь на слово: мне надо было сесть в некое несуществующее транспортное средство, о котором я точно знал, что его быть не может. И отправиться в поездку между Мирами, не понимая вообще ничего. А потом очнуться в мире своих грез и выяснить, что теперь это – единственная реальность, данная мне в ощущениях. И ежедневно гнать из головы гадские мысли, что я просто сошел с ума, или умираю и переживаю приятные предсмертные галлюцинации. Собственно, до сих пор их гоню, с переменным успехом. Я бы и тебе с удовольствием что-то такое устроил, это гораздо веселей, чем мужественно выбирать между магией, папой и великим халифом, но пока не умею. Пришлось вот так по-солдатски сурово с тобой обойтись.
– Невыносимый мрачный непопулярный мерзавец! Бессловесная громогласная неконгруэнтная задница! Старый хромой злонамеренный отрицательный негодяй, – завопила принцесса. И решительно завершила эту тираду: – Небезусловный отъявленный лицемерный щуплый облезлый полураздетый злодей!
Сэр Шурф смотрел на нее влюбленными глазами исследователя, перед которым на пустом, казалось бы, месте разверзлось очередное хранилище невероятных тайн.
– Ты запиши, запиши, – подмигнул ему я. – А то когда еще юная леди Тапута так рассердится. Может быть, вообще больше никогда.
– Это не смешно! – возмутилась принцесса.
– Тебе только кажется, извини. Но вообще, на твоем месте я бы сейчас первым делом обрадовался: хорошо же в итоге получилось! Сделала трудный выбор, честно оплакала все потери и вдруг получила все, от чего пришлось отказаться, в подарок, назад. А поругать меня еще успеешь. Впереди целая жизнь.
– Ой, и правда! – неожиданно легко согласилась принцесса. – Здорово вышло! Я и надеяться не могла!
И наконец-то повисла у меня на шее, благодарно бормоча:
– Но учти, Сэромакс, я буду упорно учиться и однажды стану очень могущественной колдуньей! Такой, как маленькая волшебная госпожа, которая приносила нам пироги, только еще ужасней. И вот тогда-то я тебя как следует отколочу!
– Я с удовольствием присоединюсь, юная леди, – сказал ей сэр Шурф. – Давно об этом мечтаю. Вдвоем-то мы точно справимся. Так что старательно учись магии, но и боевыми искусствами не пренебрегай. А как выучишься, зови.
– Хорошо вам обоим, – вздохнул я. – У вас есть заветная мечта, придающая жизни особый смысл. А я… а у меня… ладно, зато я счастлив в любви.
– Ты не рассуждай, а отправляйся на Темную Сторону, расколдовывай юную леди, как обещал, – скомандовал сэр Шурф. – Пока любовь, в которой ты якобы счастлив, сюда не пришла и не устроила полный конец обеда. Хорош ты будешь, если сгинешь, не сделав, что обещал.
И, перейдя на Безмолвную речь, добавил: «На самом деле ты повел себя просто ужасно. Насчет трудного выбора в качестве платы за приобщение к магии сейчас спорить не стану, хотя в этом вопросе считаю правильным положиться на судьбу: столь выдающаяся удача и есть входной билет. Но не освободить юную леди от привязанности к тебе перед началом настолько опасного дела, подвергнув риску остаться в мучительном одиночестве – ни в какие ворота, сэр Макс».
«Ни в какие, – согласился я. – Но если уж судьба свела девчонку именно со мой, а не с кем-нибудь более рассудительным и ответственным, ничего не попишешь. Я все делаю через задницу, и это – часть ее так называемой удачи. Согласен, наименее приятная часть».
А вслух сказал:
– Да ладно тебе. С чего это я вдруг сгину? Мой пернатый змееночек никого не обидит. Он бы и рад, конечно, да не успеет. Я верю в тебя.
* * *
Потом, оказавшись на Темной Стороне, счастливый и безмятежный, но все-таки достаточно собранный, чтобы более-менее точно воспроизвести тщательно сформулированную при активном участии сэра Шурфа просьбу освободить принцессу от связи со мной, сохранив ей магические способности, я конечно испытывал искушение дополнительно попросить: «Пусть у нас все получится, пусть Пожиратель придет, и Шурф его сразу угрохает», но не поддался. И не потому, что я такой уж великий герой. Просто заранее знал, почти явственно слышал ответ: «Справляйтесь сами. Это – ваш входной билет, один из великого множества. Не думал же ты, что билет только один?»
Я бы сам на ее месте примерно так и ответил, чего уж там.
* * *
К счастью, уговорить принцессу немедленно отправиться к халифу оказалось легко: ей и самой не терпелось проверить, допустят ли ее теперь в круг ближней свиты. Несмотря на унаследованную от меня неприязнь к Безмолвной речи, она каждые пять минут присылала мне зов, чтобы в очередной раз сообщить: «Мне без тебя хорошо, Сэромакс!» – «И сейчас хорошо!» – «И все остальное тоже отлично!» – «Великий халиф Кутай Ан-Арума очень рад, что я могу вернуться на службу! Только попросил снять дикарский амулет с твоими волосами, от него исходит слишком много беспокойства. Я сняла, и все стало прекрасно. Великому Халифу рядом со мной снова легко и приятно! Он примет меня назад!»
Меж тем, наконец-то сгустились сумерки. Небо потемнело и приобрело лиловый оттенок, а далеко внизу, на улице понемногу разгорались голубые газовые фонари.
