Ну и я, чего греха таить, был рад снова оказаться за большим круглым столом среди любимых соседей, благо к нашему появлению все остальные посетители давным-давно разошлись. Приходить в трактир к самому закрытию – прекрасная стратегия, при условии, что ты там – любимый клиент, поэтому дверь перед твоим носом не захлопнут, а, напротив, наперегонки помчатся на кухню разогревать для тебя остатки фирменного супа и ставить в духовку новую партию пирожков.
– Все-таки удивительно невезучий я человек, – сказал я сидевшей рядом со мной хозяйке трактира. – Умудрился прийти в тот уникальный момент, когда здесь нет сэра Кофы. Дня четыре уже, пожалуй, его не видел. И очень надеялся тут застать.
Леди Лари развела руками:
– Будете смеяться, сэр Макс, я его даже дольше не видела.
– Как такое может быть? – простодушно спросил я и тут же сообразил, что получилось довольно бестактно. Мало ли, что там между ними произошло.
– Слишком много работы, – ответила леди Лари. – Кофа говорит, с момента введения новых поправок к Кодексу такого бедлама в городе не было. С другой стороны, чего я объясняю? Кому об этом и знать, если не вам.
– Нннууу, вообще-то на самом деле, конечно, Магистры знают что в этом грешном городе творится… – растерянно промычал я, не желая подводить Кофу.
Хотя на самом деле ничего особенного сейчас вроде бы не творилось. Даже подружки моей принцессы с момента приезда успели устроить не больше дюжины драк, да обчистить две ювелирные и четыре кондитерские лавки; впрочем, их хозяева, как и все остальные столичные торговцы были заранее проинструктированы, поэтому спокойно пережили налеты и отлично на них заработали, выставив шиншийскому халифу грандиозные счета.
С другой стороны, я мог быть просто не в курсе. В Ехо часто случаются происшествия, в которые меня совершенно бессмысленно посвящать.
– …просто все, что сейчас творится в столице, совершенно не по моей части, – бодро завершил я. – Все работают, а я бездельничаю. Поэтому упустил из виду, что у Кофы сейчас главная радость – поспать два часа в сутки лежа, а не десять минут на бегу.
– Ну да, – согласилась леди Лари и улыбнулась своей обычной ласковой беззаботной улыбкой. Но глаза остались печальными. И до меня наконец-то дошло: это вовсе не потому, что ее достал певчий пирожок, все еще торжественно завывающий: «Я открою вам тайну и уйду, сияя, в доспехах!» Дело, к сожалению, не в пирожке.
* * *
«Можно к тебе приехать прямо сейчас?»
В целом я именно тот человек, которому можно задавать подобные вопросы после полуночи. Собственно, именно после полуночи и следует их задавать, больше шансов получить ответ: «Конечно, давай».
Но сейчас я так удивился, что первые несколько секунд молчал, как дурак. Просто в моем списке потенциальных кандидатов на роль ночной гостьи имя леди Кенлех, жены Мелифаро стояло в самом конце. Заехать днем, пока муж на службе, или вечером, вместе с ним – вполне обычное дело. Но через два часа после полуночи – это ни в какие ворота. Даже не в форточку. И не в мышиный лаз.
Наконец я спросил: «Что-то случилось?» – Кенлех, мстительно выдержав паузу, не короче моей, ответила: «Все живы, здоровы и целы. Так приехать-то можно, или я не ко времени?»
«Не говори ерунду, ты всегда ко времени. Могла бы вообще не спрашивать. Давай, приезжай».
Потом я добрых полчаса ругал себя, что не предложил зайти за ней, куда скажет, и доставить в Мохнатый Дом. Сиди теперь как дурак, беспокойся, гадай что случилось, жди, пока она сама доберется. Если едет из дома, от Удивительной улицы до нас – не ближний свет.
Отвлекать меня от тревожных мыслей и недобрых предчувствий как назло было некому: гости, если и сидели тут вечером в наше отсутствие, уже разошлись, сэр Шурф на вопрос о ближайших планах мрачно ответил: «Лучше не спрашивай», а мои домашние, включая собак и кошек, совершенствовались в искусстве сновидения, они у меня талантливые, им даже у арварохских буривухов учиться не надо, без всякой учебы отлично дрыхнут без задних ног. Принцесса, до глубины души потрясенная знакомством с бессмертным из древних легенд и певчими пирожками, о которых даже в древних легендах нет ни единого упоминания, едва добравшись до дивана, уснула, как последняя вероломная безудержная негодяйка; я ей так и сказал. Но она, конечно, только улыбнулась во сне и покрепче вцепилась в полу моего лоохи, что само по себе, кстати, было огромным прогрессом: раньше ее успокаивал только телесный контакт.
Если так пойдет дело, скоро можно будет выдать девчонке какую-нибудь мою старую скабу на добрую память и заняться своими делами, – подумал я. Но, вопреки ожиданиям, не особо обрадовался грядущей свободе. Я и правда мгновенно ко всему привыкаю; все, что вчера казалось невыносимым абсурдом, назавтра становится нормальным положением дел. Прекрасно знал об этой своей особенности, но что так быстро перестану тяготиться вынужденным симбиозом с юной шиншийской принцессой, все равно совершенно не ожидал.
Леди Кенлех переступила порог гостиной позже, чем мне хотелось бы, но, следует признать, гораздо раньше, чем я предполагал.
– Если приехала из дома и сама управляла амобилером, это серьезное достижение, можешь выступать в гонках, – сказал я.
– Спасибо, я об этом подумаю, – без тени улыбки сказала Кенлех.
Если в столице Соединенного Королевства однажды догадаются устроить показ мод, главное, что надо будет сделать организаторам – постараться уговорить на участие в этом мероприятии нашу леди Кенлех, тогда успех будет обеспечен: с такой манекенщицей можно втюхать самым разборчивым модникам любую рвань. Вряд ли Кенлех можно назвать красавицей, но ей ни к чему красота. Красавиц в Мире много, а леди Кенлех, живое воплощение шика и элегантности, такая одна.
Пока она шла через всю гостиную, высокая, тонкая, как струна, коротко стриженная, черноглазая, в темно-синем зимнем лоохи с просторным прозрачным капюшоном, блестящих перчатках и мягких сапожках с остромодными широкими, закрученными кверху носами, я, честное слово, сам захотел немедленно так одеться, благо мужская мода в столице Соединенного Королевства отличается от женской только повышенной степенью нетерпимости к отклонениям от нее. Хотя до сих пор прозрачные капюшоны, сверкающие перчатки и закрученные носки сапог казались мне если не воплощением лютого ужаса, то уверенным шагом в этом направлении. И завтра, можно спорить, снова покажутся – при условии, что рядом не будет соответствующим образом одетой Кенлех.
После того, как Кенлех села в кресло, мне сразу же захотелось завести у себя в доме такую прекрасную, элегантную мебель; к счастью, я вовремя вспомнил, что кресло и так мое. При этом в гостиной стояла еще почти дюжина точно таких же кресел, но роскошным выглядело только то, в котором сидела леди Кенлех. Удивительная все-таки разновидность харизмы, больше ни у кого, включая ее сестер-близнецов, такой не встречал.
– Это та самая шиншийская принцесса, которая сейчас всюду за тобой ходит? – шепотом спросила она, указывая на спящую.
