В первую секунду я его вообще не узнал. Застыл на пороге и растерянно думал: что здесь делает этот проходимец, одетый в подозрительную пижаму, скроенную на манер ташерских походных костюмов? Загорелый, небритый, с сухими осенними листьями в волосах. Как он сюда попал? Как вообще в мой кабинет может попасть посторонний, и что мне теперь придется с ним сделать, чтобы впредь никому не повадно было этот подвиг повторять? Убить – точно перебор, а превращать людей в неодушевленные предметы я до сих пор толком не умею. Нарочно не стал этому учиться: при моем темпераменте подобные умения – все равно, что взрывчатку в карманах таскать. Единственный доступный мне способ быстро и эффективно расправиться с захватчиком территории – уменьшить и спрятать в пригоршню, но подобным обращением, честно говоря, никого, кроме шиншийской принцессы, нельзя всерьез испугать, только крепко обидеть; с другой стороны, обидеть в сложившихся обстоятельствах – совсем неплохой вариант.
Только когда захватчик дивана устало спросил: «С каких это пор ты завел привычку подскакивать на рассвете? Или еще не ложился?» – я понял, что это сэр Шурф Лонли-Локли. Хоть и выглядит так, словно с поста Великого Магистра Ордена Семилистника его давным-давно сместили, и он загулял на радостях. И гулял в свое удовольствие как минимум полторы сотни лет. При том, что еще вчера…
– Ой, какой же ты встрепанный! – восхитилась принцесса. – Ты, оказывается, тоже умеешь ночь напролет чудить?
– Умение чудить ночь напролет не относится к числу особо изощренных искусств для немногочисленных избранных, – хладнокровно заметил Шурф. И, повернувшись ко мне, сказал: – Я пришел сюда, чтобы отдохнуть и перевести дух, в полной уверенности, что в это время суток ты спишь. Забавно, что став одной из самых важных персон в Соединенном Королевстве, я утратил право на личную, приватную территорию; единственное место, где я могу рассчитывать если не на гарантированное уединение, то хотя бы на некоторую конфиденциальность, это твой дом. Извини, если своим вторжением нарушил твои планы…
– В задницу мои планы, – отмахнулся я. – Перевести дух – после чего? Что у тебя случилось? И почему когда оно начало случаться, ты меня не позвал?
– Потому, что некоторые вещи следует делать в одиночку, – туманно объяснил мой друг. И умолк, как будто все уже было сказано. Даже глаза закрыл.
В такие моменты, по уму, следует переходить к бытовому насилию. Но хрен к нему перейдешь, когда оппонент на голову выше. И чуть ли не вдвое шире в плечах. И о боевой магии знает больше, чем ты, приложив все мыслимые усилия, вызубришь за тысячу лет. К тому же обладает такой специальной разновидностью обаяния, что его ни при каких обстоятельствах не хочется поколотить. Вот просто не хочется, и хоть ты тресни. Как говорит в аналогичных случаях Иллайуни, горькая жизнь моя.
Поэтому я просто спросил:
– Чаю хочешь?
И полез в Щель между Мирами, не дожидаясь ответа. Чего там ждать.
Наградой мне стала мечтательная улыбка на небритом лице бродяги, в которого буквально за какие-то несчастные сутки превратился сэр Шурф.
– Самое нелепое, что у меня в итоге так ничего и не получилось, – сказал Шурф, принимая из моих рук кружку с чаем.
При этом глаза его натурально сияли нездешним светом, а улыбка не только никуда не делась, но и превратилась из мечтательной в торжествующую.
– Что именно у тебя так прекрасно не получилось, что смотреть завидно? Я тоже хочу.
– На самом деле хорошего мало. Я хотел узнать, как покончить с Пожирателями. Полный провал. Окончательный и бесповоротный. Все, что мне удалось выяснить, – Древние действительно ничего об этом не знают. Этот Ерги Отшельник, драть его солнце в овраге, никому ничего толком не объяснил. А потом пропал. Я-то надеялся, Древние только Джуффину ничего не рассказали, чтобы не сбивать с толку: у них тогда были более важные совместные дела. А мне расскажут, потому что на меня у них нет никаких планов, могу развлекаться, как захочу. Но нет. Из Древних хитрецы примерно как из тебя. Собственно, гораздо хуже. Они даже неудачно не способны соврать. Говорят, разводя руками: «Скорее всего, вообще нет никакого секрета, и учиться тут нечему, просто Ерги был такой особенный человек!»
– Так, – ошеломленно сказал я. И зачем-то повторил: – Так.
И полез в карман за сигаретами. В кармане их, разумеется, не было, но это как раз неважно. Главное, что Щель между Мирами в этом грешном кармане все-таки обнаружилась, несмотря на мою растерянность и полную неспособность хоть на чем-то сосредоточиться. Видимо, этот трюк, когда-то натурально всю душу из меня вынувший, потому что концентрироваться на задаче всякий раз приходилось не менее получаса, давным-давно освоил даже мой автопилот.
Я еще и кофе себе из кармана добыл. И какой-то убийственно яркий оранжевый лимонад для принцессы. И компактный зонт-автомат, черный, с мелкими улыбчивыми черепами – сам не понимаю, как это получилось. Когда-то я регулярно доставал из Щели между Мирами зонтики вместо нужных вещей, по ошибке, но этот зонт появился не вместо, а в дополнение ко всему остальному, хоть и непонятно зачем.
Впрочем, принцесса уставилась на мою бессмысленную добычу с таким восхищением, что я сразу отдал ей зонт, показав, как им пользуются. Она тут же принялась раскрывать и закрывать свое сокровище, на радостях даже забыла о необходимости держаться за меня.
– Ты что, ходил по Мосту Времени к Древним? – наконец спросил я Шурфа.
Тот только плечами пожал. Дескать, ну а как иначе я бы с ними побеседовал?
– Вот так просто взял и пошел? – не унимался я. – И у тебя получилось? Весь вот этот ужас? Как тебе вообще в голову такое пришло?
– Идея не то чтобы оригинальная, – флегматично ответствовал мой друг. – Я не первый в Мире человек, пересекший Мост Времени. Ты сам по нему тоже ходил. А до тебя – еще целая куча народу. Почему бы и мне не пройти? Что в этом такого удивительного?
– Теоретически ничего, – согласился я. – Но все равно трудно поверить. Не знаю почему. Наверное, потому, что мне самому понадобилось очень много отчаяния, чтобы решиться и сделать. Хотя это, конечно, не единственный способ, все люди разные…
– Люди разные, а мы с тобой – не особо. Мне тоже понадобилось много отчаяния. Все, на какое я способен. Но я в этом смысле довольно удачно устроен. Что-что, а испытывать отчаяние совсем неплохо могу. По крайней мере, для выполнения этой задачи его хватило. Ребята очень смеялись. Ну, в смысле Древние. Сказали, я настолько безумен, что им даже завидно.
– Ну хоть кто-то еще, кроме меня способен оценить тебя по достоинству, – невольно улыбнулся я.
– Да, – серьезно подтвердил мой друг. – Я наконец-то обрел широкую понимающую аудиторию. Комплиментов за эти полдюжины дней наслушался на тысячу лет вперед.
– Ты полдюжины дней там провел? – ахнул я.
– Да. Только мне кажется, точности ради, следует говорить не «там», а «тогда». Место-то то же самое: окрестности Сердца Мира и его Темная Сторона. Мог бы, кстати, погостить и подольше, в шею меня, хвала Магистрам, никто не гнал, но я понял, что еще пару дней такой распрекрасной жизни, и я не сумею, вернувшись, маломальски убедительно изображать хоть какое-то подобие прежнего себя. А это не дело. Моих обязательств никто не отменял, а чтобы их выполнять, следует хотя бы отчасти оставаться тем человеком, который их на себя когда-то взял.
