В конце концов принцесса, упросившая меня взять ее с собой и твердо пообещавшая, что будет сидеть тихо, почти беззвучно прошептала: «А это ничего, что ты совсем мокрый?» и оборвала мою рукодельную медитацию. Думаю, вовремя, потому что мокрым я был от пота. И подняться на ноги без ее помощи вряд ли смог бы, по крайней мере, не с первой попытки. И, будем честны, даже не со второй.
Принцесса не только безропотно отпустила меня в ванную, но и как-то организовала доставку ужина из кухни в башню, хотя до сих пор я был уверен, что в домашних делах она разбирается даже хуже меня. И с количеством не промахнулась: когда я вернулся в кабинет, еды там было примерно на полдюжины человек. Теоретически настоящий угуландский колдун после хорошо сделанной работы, должен сожрать еще втрое больше, но я слабак.
Сидела она при этом, как в воду опущенная. Держалась за меня, но глаза отводила. И делалась все мрачней и мрачней. Наконец не выдержала и сказала:
– Извини, Сэромакс, но мне почему-то кажется, что ты занимался каким-то очень злым колдовством. Даже сидеть с тобой рядом было не особо приятно. Мысли всякие нехорошие в голову лезли. Как будто я не то обреченная пленница, не то сама такая же злодейка, как ты.
Я чуть не подавился от неожиданности. Но, с горем пополам, дожевав, ответил:
– Да ладно тебе, колдовство как колдовство. В смысле бывает и хуже. Приворотная магия наших диких пещерных, в смысле, лесных предков, не более того. Только не проси тебя научить: мы уже сегодня договорились, что ты и так красотка. Не будем еще больше усложнять окружающим жизнь.
– Ты так сердился на эту кудрявую леди, а теперь сам решил кого-то приворожить? – ахнула принцесса. – Но так нельзя! Я имею в виду, если бы ты считал, что любовный приворот – хорошее, доброе дело, то и привораживай на здоровье, мне не жалко. Но ты же столько раз говорил, что она поступила очень плохо! И так сильно ее ругал! И велел всех немедленно расколдовать. А сам!..
Бедняжка так огорчилась, поймав меня на двойной морали, что сил моих не было на ее горе смотреть. В юности разочарования очень трудно даются. Впрочем, не только в юности. Я и сейчас не хотел бы еще раз такое пережить. Поэтому я признался, хоть и не планировал посвящать ее в свои дела:
– Так это смотря кого привораживать. Чужих жен и свое начальство, конечно, не стоит. Да и всех остальных людей лучше оставить в покое, пусть сами решают, в кого им влюбляться. А если ужасное чудище, которое иначе к себе не подманишь, тогда нормально, по-моему. Оно первое начало.
– Ужасное чудище? – ахнула принцесса. – Первое начало? Ты моего дракона имеешь в виду?
– Да, извини. Решил отбить у тебя кавалера. Но целоваться с ним особо не планирую, так что не переживай. По-моему, если я отомщу за тебя, это вполне считается. Мы с тобой, конечно, не родичи, но достаточно близкие друзья. Только смотри, никому ни слова. Это великая тайна. Если бы ты была хоть немного похожа на сплетницу, ни за что бы тебе не рассказал.
– Страшная мать моя пустыня! – пробормотала принцесса. Некоторое время сидела, схватившись за голову, наконец сказала: – Ты учти, он хоть и вероломный мерзавец, а все-таки очень прекрасный. Смотри сам не влюбись и не попади ему в пасть.
– Ну, я не очень-то влюбчивый, – утешил ее я. – Так, серединка на половинку. Думаю, смогу держать себя в руках.
* * *
Не то чтобы я надеялся, будто влюбленный Пожиратель, вопреки своей природе и здравому смыслу, примчится ко мне наяву. Он бы и рад, наверное, однако наяву таких, как он, просто не существует. Но я и не собирался усложнять ему задачу. Решил, что для первого страстного свидания вполне подойдет мое вчерашнее сновидение, особенно его вторая часть, которая в виде кинозала. Вся эта сияющая трепещущая Вселенная слишком хороша, чтобы на ее фоне устраивать свою личную жизнь. Пусть Пожиратель признается в любви с широкого экрана, а я… А я, собственно, – что?
Ответа на этот вопрос у меня пока не было. Но я не сомневался, что он появится. В конце концов, импровизация всегда была моей сильной стороной. Если уж я превратился в человека, способного победить Пожирателей, без второй головы и щупалец, за что, конечно, отдельное спасибо судьбе и законам природы, значит все будет как надо. Ну или, – весело думал я, – как-нибудь еще.
Раньше, затеяв нечто подобное, я бы наверняка трижды умер от страха, а потом просидел бы несколько суток без сна, оттягивая грядущую встречу, насколько это возможно. Впрочем, ладно, конечно, не умер бы. И даже наверняка смог бы забыться под утро тревожным героическим сном. Но перед этим совершенно точно провел бы несколько наихудших часов своей жизни, предвкушая предстоящий подвиг и проклиная все на свете, начиная с себя.
Теперь же мне было просто весело. Нормальная реакция на нелепость происходящего, особенно когда движущая сила этой нелепости – ты сам. И единственной настоящей проблемой оказался тот факт, что разделить веселье мне было решительно не с кем. Принцесса, судя по выражению лица, заранее репетировала речь, которую будет произносить на моих поминках. Хорошо хоть не вслух. А остальных пришлось бы так долго вводить в контекст, что проще уж продолжать веселиться в одиночку. Думаю, именно поэтому, а не по какой-то другой причине я в конце концов послал зов сэру Шурфу. В свое время я, будучи большим любителем невыполнимых задач, так долго, упорно и последовательно пытался его смешить, что теперь у нас общее чувство комического, одно на двоих.
Но у меня хватило ума не сообщать своему другу: «После того, что я сделал с Пожирателем, мне придется на нем жениться». В последний момент сообразил, что это перебор. Поэтому просто сказал: «У меня предложение. Не особо оригинальное, зато наверняка очень несвоевременное: разделить мой сон. Там наметилась такая веселая вечеринка, что грех без тебя идти».
«Когда ты в последний раз обещал мне веселую вечеринку в сновидении, дело кончилось тем, что мы оба умерли
[27], – флегматично заметил сэр Шурф. – Не то чтобы я в претензии, но не отметить этот занятный факт не могу».
«Сегодня умирать точно не будем, – пообещал я. – Просто посмотрим кино. Про любовь».
* * *
На этот раз обошлось без сюрпризов. Засыпая, я твердо решил, что хочу снова оказаться в кинозале с широким экраном, и он появился, как миленький, не подвел. Полумрак, плюшевые кресла и даже отчетливое гудение кинопроектора – очевидно, просто для смеху, по крайней мере, я оценил.
– Какое странное место, – сказал Шурф, который, хвала Магистрам, уже сидел рядом, а не блуждал среди неведомо чьих сновидений в поисках моего. – Для чего оно?
– Чтобы смотреть кино. Помнишь, как у меня на улице Старых Монеток? Только там был совсем маленький телевизор, а здесь большущий экран.
– Кино всегда казалось мне похожим на чужие сновидения, которые каким-то загадочным образом вдруг стало можно посмотреть наяву, – заметил мой друг. – Смотреть их во сне, на мой взгляд, гораздо логичней. Ты хорошо придумал. Спасибо, что решил мне показать.
