– Именно.
– Я думала, это я план Б, – сказала Салли, – на обратном пути я могу затуманить мозги всем вокруг. Никто не увидит, как мы выходим из здания. Я могу сколько угодно продержаться.
– Нет. Ты часть плана А. План Б – на случай, если все пойдет не так.
Салли покачала головой:
– Какой ты зануда, Куп. Раньше ты был намного веселее.
– В тюрьме как-то не хочется веселиться, – объяснил он.
– Этим в отпуске и займешься. Мы будем лежать на диване и болтать о насекомых, а ты пойдешь к психотерапевту, чтобы он тебя развеселил. А то ходишь, как Скрудж.
Куп вытащил из бокала вишенку и хотел бросить ее на пол, но Салли выхватила ее.
– Чего добру пропадать.
– И я после этого Скрудж, – сказал Куп. – И вообще, какая разница? До Рождества еще далеко.
– Да, но если ты будешь таким угрюмым, с кем ты проведешь День святого Валентина?
– Я думал, мы оставили психотерапию на потом.
Салли встала:
– Пойду посмотрю, есть ли тут что-то, что можно пить. Можете ко мне присоединиться. Все, кроме Купа. Тебе не нужна выпивка, тебе нужно с кем-то переспать.
Куп кисло ей улыбнулся.
– Не волнуйся. С деньгами в кармане друзей найти легко.
– Я не имею в виду секс за деньги. Я про нормальный секс. С человеком, который тебе нравится. – Салли пошла к бару. Тинтин улыбнулся и пошел за ней.
Куп и Морти молчали. Морти допил стакан. Куп проглотил свой коктейль залпом. На вкус он напоминал мармеладных мишек со спиртом.
– Я не Скрудж. Я просто осторожный, – сказал Куп.
– Да, – согласился Морти.
– Ты тоже думаешь, что раньше я был веселее?
Морти поерзал на стуле и посмотрел в пустой стакан, жалея, что не пошел к бару.
– Не в веселье дело.
– А в чем?
– Ты какой-то нервный. Наверное, Салли права. Может быть, тебе нужна девушка. Я могу тебя кое с кем познакомить.
– Я уже говорил, что не хочу ни с кем знакомиться.
– Да, я помню. Но если ты вдруг передумаешь… например, отметить окончание дела.
– Просто забудь об этом навсегда. Этого разговора не было.
– Ты не можешь всю жизнь страдать по как-ее-там…
– Я не страдаю, я просто…
– Ты просто осторожный, – сказал Морти, – пошли к бару. Надо же посмотреть, есть ли у них человеческие напитки.
Куп прислонился к стене.
– Ты иди, а я через минуту подойду.
Морти ушел, и Куп остался за столом один. Оглядел «Старое доброе время». Вокруг сидели обреченно выглядящие люди. Такие покупают места со скидкой на автобусном вокзале Арканзаса. Куп знал, что он не такой и унылый. А по сравнению с ними он просто гребаный рождественский эльф.
Разглядывая зал, он увидел женщину, которая сидела одна. Блондинка. Не совсем его типаж, но она, по крайней мере, не выглядела так, как будто похоронное бюро сгорело вместе с телом ее папочки. Она посмотрела на Купа и улыбнулась. Куп попытался улыбнуться в ответ, но вдруг понял, что вообще забыл, как это делается. Как будто у его лица случилась амнезия. Наконец он приподнял уголки губ, надеясь, что это сойдет за улыбку, и посмотрел на блондинку.
Она подхватила сумку и вышла.
Куп встал и пошел к бару.
– Судя по всему, мне придется скоро покинуть город. Или штат, – сказал он.
– Что случилось? – встревожился Морти.
– Мне кажется, что та блондинка пошла прямо в полицию, заявить, что я маньяк.
– Какая блондинка? – Морти огляделся.
– Она ушла. Я ее напугал. Я отталкиваю женщин.
– Может, тебе повезло, – утешил его Морти, – может, это она серийный убийца.
Куп подумал над этим.
– Вряд ли. Но спасибо.
– Обращайся.
– Я не уверен, что мне вообще стоит улыбаться другим людям.
– Да, улыбаешься ты чуть натянуто, – согласился Морти.
Подошла Салли со стаканом в каждой руке.
– Конечно, не улыбайся. У тебя такой вид, как будто ты смотришь на человека и думаешь, какова его печень на вкус.
– Спасибо.
Она кивнула:
– Пожалуйста. Куп, тебе нужен секс. И не улыбайся даже собакам до этого.
– Разве что симпатичным, – предложил Тинтин.
– Даже очень симпатичным. Это квалифицируется как жестокое обращение с животными. – Салли вернулась за стол. Остальные двинулись за ней. Никто из них не сказал ему ничего полезного. Помахав бармену, он сказал:
– Виски. Чистый.
– Один? Двойной? Сколько?
– Сколько у вас есть.
Четырнадцать
Ангел по имени Кассиил и человек, который называл себя просто Фрэнком, сидели за карточным столом в восьмом номере отеля на Шестой восточной улице, в лос-анджелесском квартале ночлежек. На первом этаже отеля работала очень сомнительная забегаловка с фиш-энд-чипс (больше всего вопросов вызывала порода рыбы. Но все-таки это была рыба, а не какое-нибудь научное изобретение вроде арахиса со вкусом камбалы. Картошка была нормальная, хотя вырастили ее, возможно, в Юрском периоде). В номере воняло горелым маслом и химическим хвойным ароматизатором – елочки свисали со всех вертикальных поверхностей. Это походило бы на рай, думал Кассиил, если бы рай поджарили во фритюре рядом с химическим заводом. Но даже в такой прискорбной обстановке Кассиил приятно волновался.
– Итак, – сказал он.
– Итак, – сказал Фрэнк.
– Спасибо, что встретились со мной.
– Всегда приятно встретить еще одного искателя истины.
В номере было очень жарко. Кассиил наполовину расстегнул ветровку, следя, чтобы не показать крылья.
– Значит, вы религиозный человек.
– Скорее духовный, чем религиозный. Так я и нашел шкатулку.
– Как именно?
Фрэнк восторженно заговорил:
– Я был в Тибете, медитировал вместе с очень старыми и очень сильными монахами. Много дней мы ничего не ели и не пили, кроме чая с жиром яка.
– Холодно?
– Вы про чай?
– Про Тибет.
– Это Тибет. Сами-то как думаете?
– Значит, холодно.
– Да, он холодный, как ведьмина задница.
Кассиил улыбнулся:
– Выразительно. Значит, вы медитировали.
– Да, с монахами. И тут мое сознание пронзил слепящий белый свет. – Фрэнк воздел руки, как будто благословлял собеседника.
