Картина фантастическая: обезьяны пользуются огнем, оружием и одеваются в шкуры, что противоречит данным современной науки. Ученые относят австралопитеков к высшим приматам, по уровню интеллекта мало отличавшихся от обезьян. Они использовали орудия труда не более современных обезьян, т.е. могли подобно шимпанзе и гориллам колоть орехи камнями, использовать палочки для извлечения термитов и спорадически дубинки для охоты. Но они не могли изготавливать орудия, использовать огонь и копья. В отличие от них неандерталец являлся человеком (Homo neanderthalensis), хотя относился к другому виду рода Люди (Homo), чем человек разумный (Homo sapiens). О принадлежности неандертальцев к людям свидетельствует их социальная организация, изготовление и применение каменных орудий труда и оружия, использование огня и погребение умерших. Они строили хижины, использовали обряды охотничьей магии и, предполагается, могли говорить. Школьников и учителей, изучающих историю Древнего мира по учебнику С.Н., можно пожалеть.
«Четыре или пять тысячелетий над предгорьями Двуречья сияло солнце Золотого Века, и пахарь мирно трудился на своей ниве под пение жаворонка. Но в конце концов пришло время невзгод: земледельческие деревни разрослись, и поля уже не могли прокормить крестьян; начались распри из-за земли, и проигравшие были вынуждены уходить куда глаза глядят, на болотистую равнину». Мирный счастливый труд под сияющим солнцем и под пение жаворонка в течение четырех или пяти тысячелетий — это очередная фантазия.
«Появление Частной Собственности открыло дорогу к великим переменам в жизни людей. Родовая община распалась на семьи, и семьи отгородились друг от друга глухими заборами. На смену прежней общности жен и свободной любви пришла суровая семейная мораль. После изобретения плуга семью кормил пахарь-мужчина, поэтому он стал хозяином и господином; женщина постепенно превратилась в служанку и собственность. В одних семьях детей было мало, в других — много, и после разделов отцовской земли участки получались неодинаковыми. В общине появились бедные и богатые. Бедняки не могли кормиться со своих крохотных наделов, они брали зерно в долг у богатых соседей — так появилось ростовщичество. Несостоятельные должники, в конце концов, продавали свою землю заимодавцам и искали пропитания как могли. Многие из них шли работать в храм; храмовые земли теперь возделывались рабочими отрядами из обедневших общинников и чужаков-пришельцев. Некоторые арендовали землю у зажиточных соседей, другие пытались прокормиться ремеслом, становились гончарами или ткачами. В селах появились ремесленные кварталы и рынки, где ремесленники обменивали свои товары на хлеб. Разросшиеся поселки превращались в многолюдные города — и вместе с этим превращением менялся облик эпохи. На смену тихим деревням Золотого Века приходил новый мир — мир городов, в котором соседствовали богатство и бедность, добро и зло, ненависть и любовь. Философы XX века назовут этот мир буржуазным обществом».
Убрав стилистические «красоты», получим в сухом остатке. На смену охоте пришло земледелие, что принесло ужасные последствия — появились заборы и частная собственность; суровая семейная мораль заменила общность жен и свободную любовь; пахарь стал хозяином и господином над женщиной, превратив ее в свою служанку и собственность; по причине разной плодовитости женщин появились бедные и богатые.
Разорившиеся крестьяне создали новый буржуазный мир — мир городов, где соседствовали богатство и бедность, добро и зло, ненависть и любовь. Как все просто, но неясно и, главное, не соответствует научной картине развития общества. Например, земледелие долгое время сочеталось с общественной, в России с общинной, собственностью; города создали отнюдь не разорившиеся крестьяне.
«Время и борьба формировали нравы Железного Века. Сжатие и голод преобразили уютный мир буржуазного общества, на смену тихому накопительству пришла яростная борьба за существование. В Каменном Веке люди объединялись для борьбы — в Железном Веке они сражались за жизнь в одиночку, и потерпевшие поражение умирали от голода рядом с дворцами победителей. В богатых домах было множество рабов и наложниц, и в то время как умирающие лежали на дорогах, из-за глухих стен раздавались звуки музыки: там пировали и веселились. Обнаженные девушки танцевали среди яств и бьющих вином фонтанов». Переход каменного века в бронзовый, а бронзового в железный век изображен настолько искаженно, что и комментировать нечего.
«Буржуазные кварталы Урука дышали благополучием; здесь были сады, пиршественные залы и школы, где учились дети. Буржуазное общество создало искусство, науки и письменность. Буржуазия шумерских городов владела обширными землями, занималась ростовщичеством и торговлей».
«Абсолютная власть царя, государственное регулирование, социальное обеспечение и вместе с тем всеобщая бедность — все эти хорошо знакомые нам черты говорят, что основанная Саргоном Великим Империя была социалистической империей. Никакое другое государство не могло существовать в условиях постоянного голода и войн: голод и войны порождают военную диктатуру и карточную систему. Сжатие, голод и войны всегда порождали социалистические монархии, буржуазная демократия могла существовать лишь во времена сытости. <…> В III тысячелетии на Ближний Восток пришел голод — и история Востока стала историей социалистических монархий».
Здесь каждая фраза — перл. Что стоит утверждение о существовании уютного буржуазного общества в древнем городе-государстве шумеров в Южной Месопотамии в III тысячелетии до новой эры или об установлении социалистических монархий в III тысячелетии до новой эры на Ближнем Востоке с приходом туда голода (как будто до этого времени люди всегда были сытыми)?!
«Война между Грецией и Персией была первой большой войной, в которой столкнулись два мира: мир морских республик, торговли, предпринимательства и демократии, и мир континентальных империй, мир регулируемой экономики, божественных монархов и коленопреклонённых чиновников — в общем, мир капитализма и мир социализма. С этого времени начинается великая борьба между морскими республиками и континентальными империями; она проходит через всю историю человечества: Греция, Венеция, Голландия, Англия сражаются с Персией, Турцией, Францией, Германией. Идея об извечности этой борьбы составляет суть учения, которое называют геополитикой. В глубине континента демографическое давление не имеет выхода и Сжатие приводит к революциям и рождению социалистических монархий; на побережье и островах давление снижается эмиграцией и торговой деятельностью, здесь процветает буржуазное общество».
Демографическое давление как причина возникновения социалистических монархий и война между Грецией и Персией в V веке до н.э. как борьба двух систем — капитализма и социализма?! На сленге современного школьника — это звучит круто!
Во втором «современном учебнике для школьников и увлекательном чтении для взрослых» — «Истории Средних веков»
исторические события также подаются как роман, заполненный сведениями фантастическими и находящимися за пределами современных научных представлений.
«Древний мир остался в памяти поколений как созвездие чудесных легенд, повествующих о богах и героях, о Вавилонской башне, об Александре Великом, об Иисусе Христе. Легенды рассказывали о мудрецах, постигших тайны природы, об удивительных машинах Архимеда, о колоссальных статуях, у ног которых проплывали корабли — и люди новой эпохи с удивлением взирали на остатки Великого Прошлого: на застывшие в веках пирамиды, на беломраморные колонны Парфенона и на огромные амфитеатры, на аренах которых варвары строили свои деревни и сеяли пшеницу».
