Измерения, выполненные московскими антропологами в 1975 гг., в которых оппонент ищет поддержку, на самом деле работают против него. Они свидетельствуют: средний рост по пятилетиям у 4043 мужчин, рожденных в 1916–1935 гг., из 18 областных городов Российской Федерации, оставался практически неизменным, незначительно варьируя вокруг отметки в 167 см при средней ошибке выборки 0,2 см (1916–1920 гг. — 167,1 см; 1921–1925 гг. — 167,4 см; 1926–1930 гг. — 167,3 см; 1931–1935 гг. -167,4 см)
,
[59] (рис. 6). При этом выборки по отдельным годам и пятилетиям имели небольшую численность и не были стандартизированы.
Наконец, данные о массе тела новорожденных мальчиков в Москве за 1916–1935 гг. также показывают: биостатус как у детей, так и у их матерей в эти годы имел понижательную тенденцию
,
[60] (рис. 7).
Рис. 5. Изменение среднего роста мужского населения в 1906–1940 гг. (в годы рождения, см)
Рис. 6. Изменение среднего роста горожан мужского пола в 1911—1940 гг. (в годы рождения, см)
Рис. 7. Изменение средней массы тела новорожденных москвичей мужского пола в 1911-1940 гг. (в годы рождения, грамм)
В свое время были высказаны разные гипотезы о причинах существования повышательного секулярного тренда в изменении роста человека, например, предполагалось влияние ультрафиолетовой радиации или возрастания (под влиянием растущей географической мобильности) числа браков между людьми, принадлежащими к одной этно-генетической группе, но находившимися ранее в изоляции друг от друга (гипотеза гетерозиса)
[61]. В настоящий момент достигнут консенсус относительно того, что факторы среды оказывают решающее воздействие на изменчивость среднего роста во времени и пространстве для больших социальных групп и популяций. Однако самое главное при решении нашей прикладной задачи состоит в следующем: какой бы ни была истинная причина секулярного тренда, улучшение жизненной среды (прежде всего питания) является необходимым условием для того, чтобы причина смогла проявить себя посредством увеличения длины тела
.
Таким образом, методические замечания оппонента являются несостоятельными, а «новая» методология анализа антропометрических данных, предлагаемая «ведущим российским теоретиком», является доморощенной в точном смысле этого слова. Когда с подобной ревизией выступают люди, не сведущие в статистике, это можно списать на незнание, но когда ее предлагает кандидат физико-математических наук — возникают совсем иные предположения. На подобные шаги обычно решаются либо дилетанты, не знающие основ науки, которую они пытаются реформировать, либо от отчаяния, когда люди попадают в безвыходную ситуацию и терять им уже нечего.
5. Мальтузианское объяснение происхождения русских революций
С.Н. является агрессивным мальтузианцем — другие российские мальтузианцы вынуждены открещиваться от его крайностей, справедливо полагая: его экстремизм дискредитирует неомальтузианскую теорию в целом. По его мнению, социально-экономический кризис — это, прежде всего, демографический кризис, вызванный опережающим темпом роста числа жителей сравнительно с ресурсами
[62]. Кризис приводит к социальной напряженности в обществе, к голоду, эпидемиям, войнам, массовым миграциям или революциям, восстанавливающим баланс между числом жителей и наличными ресурсами. Главная причина русских революций начала XX в. тоже состояла в экзистенциальном кризисе: крестьяне и рабочие буквально беднели, голодали и вымирали. Истоки кризиса восходят к первой половине XIX в. и связаны с быстрым ростом населения и стагнацией сельского хозяйства, основанного на подневольном труде. Кризис усугубился половинчатой реформой 1861 г., освободившей крепостных с недостаточными наделами и сохранившей феодальное землевладение помещиков. Помещики в погоне за прибылью вывозили свой хлеб за границу, обрекая крестьянство на голод и лишения, а политика государства этому способствовала. В сущности, именно «голодный» экспорт стал непосредственной причиной недопотребления и экзистенциального кризиса. Аграрное перенаселение, демографический взрыв и экологический кризис, полагает С.Н., не имели бы мальтузианского эффекта, если бы не экспорт зерна. В качестве аргументов в пользу существования кризиса приводятся традиционные аргументы — крестьянские волнения и недоимки, малоземелье и социальное расслоение, голодовки, болезни и стагнация сельского хозяйства. Таким путем современное мальтузианство соединяется с марксизмом
. В этом симбиозе есть непреодолимое противоречие. Если все беды России происходили от высокого, спонтанного и не регулируемого самим населением естественного прироста населения, то пережитки крепостничества, политика правительства и другие социально-экономические факторы не должны иметь того важного значения, которое им придается. Если дело в политике власти, не сумевшей обеспечить адекватное развитие сельского хозяйства, то высокие темпы естественного прироста не могли стать решающим фактором революции. Не случайно мальтузианцы и марксисты всегда являлись непримиримыми критиками друг друга.
