На кухонной стене висела фотография, запечатлевшая миссис Во с мужчиной, чье тело Абберлайн потерял в Белль-Айле. «Мы пришли по адресу», – подумал констебль и слегка толкнул локтем Обри.
– Мадам, – снова попытался начать разговор Абберлайн, надеясь, что теперь держится увереннее. – Человека, по описанию похожего на вашего мужа, видели в трущобах Олд-Никол, там, где…
– Все верно. В тот вечер… в смысле, когда он пропал… он собирался в Олд-Никол, – ответила она, продолжая дубасить тесто скалкой.
«Вот он, новый средний класс», – думал Абберлайн. Эти ели досыта, не уступая аристократам. Единственное, им все приходилось делать самим. Потом в голову ему пришла одна мысль, и он спросил хозяйку дома:
– А какой род занятий был у вашего мужа?
– Фотограф он, – ответила миссис Во таким тоном, что стало сразу понятно, какого она мнения о ремесле своего благоверного.
– Значит, фотограф? – продолжал Абберлайн. – И какое же дело могло быть у фотографа в трущобах Олд-Никол?
Все еще яростно раскатывая скалкой тесто, миссис Во презрительно посмотрела на Абберлайна:
– Чего вы ко мне прицепились? Откуда мне знать, какие делишки он проворачивал в трущобах, да еще в такое время? Мне он не рассказывает, чем занимается, а я, по правде говоря, и не спрашиваю.
Во всем ее поведении было что-то театральное. Абберлайн не любил таких выплесков. Но сейчас его занимало не собственное мнение, а еще один вопрос:
– Миссис Во, неужели вы не беспокоитесь о своем муже?
Она пожала плечами:
– Да не особо. Как бы вы себя чувствовали, если бы ваша жена улизнула из дома? Поди, вечеринку бы на радостях закатили?
– Я не женат.
– Когда женитесь, приходите снова и поговорим.
– Хорошо. Если вас не волновало исчезновение мужа, тогда зачем вы обратились в полицию с заявлением?
Голос негодующей миссис Во зазвучал еще громче. Из него исчезли все театральные интонации.
– А кто будет за все это платить, если он сквозь землю провалился?
– Миссис Во, я вот что хотел сказать. В Олд-Никол и днем-то не слишком безопасно, не говоря уже про вечер. Вряд ли такому уважаемому фотографу, как ваш муж, стоит посещать подобные места.
– Ну так он потому и прихватил свою пушку.
Абберлайн и Обри переглянулись. Они едва верили своим ушам.
– Вы хотите сказать, он взял с собой огнестрельное оружие?
– А какое же еще?
– Миссис Во, дело в том, что человек, по описанию похожий на вашего мужа, мог быть причастным к инциденту со стрельбой, произошедшему в трущобах.
– Понятно, – мрачно произнесла миссис Во, наконец-то выпустив скалку из рук.
– Вы бы нам очень помогли, если бы рассказали, зачем вашему мужу понадобилось отправляться в Олд-Никол. Может, у него там с кем-то была назначена встреча? А кроме револьвера, он брал с собой еще что-нибудь? Он вам говорил, когда ждать его возвращения?
Все вопросы женщина пропустила мимо ушей.
– Вы говорили, там стрельба была, – сказала миссис Во, буравя глазами Абберлайна. – Кто-нибудь пострадал?
– Зафиксирована гибель двух человек. Маленькой девочки…
Миссис Во вздрогнула и закрыла глаза. Абберлайн замолчал, давая ей время справиться с душевной болью.
– Вторым был уличный воришка по кличке Бут.
– Бут? – Миссис Во снова открыла глаза. – Роберт как раз и шел встречаться с этим типом. Насколько я знаю, Бут был его… деловым партнером.
– Простите, миссис Во, но из ваших слов, сказанных ранее, я понял, что муж никогда не рассказывал вам о своих занятиях, а вы никогда не спрашивали.
– Ну, узнала я случайно. Что вас удивляет? Про подробности я не в курсе, но дело у него там имелось…
– Дело?
У миссис Во забегали глаза. Она поняла, что сболтнула лишнее.
– И чего вы удивляетесь? Да, дело. Он же фотограф. Он…
– …делает снимки, – договорил за нее Абберлайн. – Именно этим и занимаются фотографы, делают снимки мужчин, женщин и детей этих мужчин и женщин. Широкие кринолины, сапоги, начищенные до зеркального блеска, сюртуки, застегнутые на все пуговицы, и туго накрахмаленные воротнички. Люди смотрят в фотокамеру серьезно и сосредоточенно, боясь шевельнуться и испортить снимок. Вот чем занимаются фотографы. Они не ходят по трущобам, особенно после наступления темноты, и не заводят дел с уличными воришками.
– Постойте… вы еще не сказали… раз нашли двоих убитых, значит Роберт до сих пор жив?
Абберлайн и Обри снова переглянулись.
– Мадам, боюсь… Конечно, это всего лишь предположения, не подкрепленные доказательствами. Теория, не больше того. Но, по нашей версии, ваш муж мог быть убит кем-то другим вскоре после тех выстрелов. Полагаю, у вас найдется фотография мистера Во. Мне нужно удостовериться, что это его тело было обнаружено в северной части города, на строительстве подземной железной дороги.
Просьба о фотографии была формальностью, чтобы официально сообщить миссис Во о смерти мужа. Услышав о подземке, она помрачнела.
– Класс. Лучше не придумаешь, – качала головой миссис Во, проникаясь страшной правдой. – Я всегда говорила, что он увязает там все глубже и добром это не кончится. Я всегда знала, что он играет с огнем.
Обри будто бы пропустил слова вдовы мимо ушей, Абберлайна же они порядком взволновали.
– Как понимать «все глубже»? Миссис Во, расскажите нам обо всем, что вам известно…
Окно в кухне дома Во было высоким и черным, как ночь. Оно напоминало витраж, но без цветного стекла. Миссис Во смотрела на Абберлайна, собираясь заговорить, как вдруг что-то отвлекло внимание полицейского.
А еще через секунду стекло со звоном разбилось.
29
Нерешительность Призрака длилась меньше секунды. Он понял, что не может замарать руки кровью двух невиновных полицейских, и осуществил свой маневр.
Успеху маневра способствовала, во-первых, его меткость, а во-вторых – шум, производимый миссис Во. Тут и мертвый проснулся бы.
Расчет Призрака оправдался.
Перед ним стояли две задачи: спасти жизнь полицейским, одновременно помешав им увидеть его, Марчанта или Харди. Оглянувшись в поисках камня, Призрак быстро нашел, что искал. Цветочную клумбу окаймлял бордюр. Вытащив оттуда камень покрупнее, Призрак сжал его в ладони, а затем, увидев напрягшегося Харди и блеснувшее серебром лезвие, осуществил свой маневр.
Лохмотья Призрака не могли уберечь его от осколков, и потому, когда он стремительно влетел через разбитое окно в кухню, в его тело впились, словно миниатюрные ножи, тысячи острых стеклянных зубцов и деревянных шипов от сломанной рамы. Приземлился он прямиком на столик с фаянсом по другую сторону окна.
