Винсент медленно кивнул.
— Иви, девочка с серебряными волосами и белым волком… Нет, здесь ты такого тоже не найдешь. Леандро еще несколько недель назад убрал все интересные книги и спрятал их.
— Что? Ты уверен?
Алиса растерянно посмотрела на него, но прежде чем Винсент успел ответить, из-за стеллажа показался библиотекарь.
— Что вам здесь нужно? Я же сказал, что эти книги не предназначены для тебя.
— Хорошо, тогда на сегодня все, — примирительно произнес Винсент и повел Алису из библиотеки.
Леандро поспешил затворить за ними дверь. Они услышали, как он с грохотом закрыл ее на задвижку.
— Судя по тому, как это прозвучало, нам сюда некоторое время не стоит заглядывать, — сказал Лучиано, который ждал их снаружи.
Они вместе поплелись к большому двору и увидели возвращавшихся с ночной прогулки вампиров. Пара старцев ковыляла в свою комнату. Уже была пора отправляться в свои гробы.
Когда они приблизились к восьмиугольному залу, Винсент неожиданно остановился.
— Женщина! — воскликнул он.
— Ты с ума сошел! — крикнул Лучиано и рассмеялся. — Как человек может попасть в Золотой дом?
— Но я чувствую ее.
Алиса закрыла глаза и сконцентрировалась на следах вокруг. Она нашла что-то, что не подходило к запаху большого скопления вампиров. Нечто теплое и сладковатое.
— Я думаю, он прав, — пролепетала она и последовала за Винсентом в зал, где запах стал еще сильнее.
И тогда они увидели маленькую старую женщину, у ног которой прикорнули два серых волка.
— Тара, друидка! — в восхищении прошептал Винсент.
В этот момент с другой стороны зала появилась Иви. Она бросилась к старой женщине на шею.
— Тара! Мои чувства подсказали мне, что ты здесь, но я все равно не могу поверить.
Женщина обняла ее в ответ.
— Насколько плохо у него обстоят дела?
— Пойдем быстрее! Я проведу тебя к нему.
Она схватила старушку за руку и потащила ее за собой.
— Теперь все будет хорошо, — донеслась до них фраза Иви.
Алиса и Лучиано озадаченно посмотрели друг на друга.
Латона подняла голову от письма, которое лежало перед ней. Ей хватило одного взгляда на дядю, чтобы понять, в каком расположении духа он находится.
— Снова никаких новостей?
Он кивнул, бросился в кресло и вытянул ноги в грязных сапогах.
— Нет, и это уже вторая встреча, которая прошла для меня впустую.
— Они еще какое-то время будут осторожными, но потом все снова вернется на круги своя, — попыталась успокоить дядю Латона.
— И когда же наступит это «скоро»? Ты забыла, что у вампиров другое измерение времени? У них бесконечно много времени, а у нас нет! Для человека оно утекает сквозь пальцы, как песок. Кардинал вне себя. Он боится, что его планы могут сорваться.
— Какое мне дело до планов кардинала! — резко отмахнулась Латона.
Кармело накинулся на нее, грубо схватив за руки.
— Какое тебе дело? Но это должно волновать тебя, ведь если кардинал потеряет самообладание, он может сделать какую-нибудь глупость, и тогда мы потеряем нечто большее, чем просто пару мешочков с деньгами!
Латона вырвалась из его хватки.
— И что это может быть?
Но Кармело успел овладеть собой и только пожал плечами.
— Кто знает.
Однако у нее было подозрение, что он очень хорошо представлял себе, что это могло быть.
— Возможно, нам стоит довольствоваться тем, что у нас уже есть, и отправиться на новые места, — предложила она. — Кто сказал, что мы не сумеем продолжить это дело и благодаря опыту получать доход где-нибудь в другом месте?
— И куда же ты надумала податься? — спросил Кармело, подойдя к окну и повернувшись к ней спиной.
— Париж или Лондон? Я бы с удовольствием вернулась в Лондон или познакомилась с Парижем. И я готова поспорить, что мы и там сможем найти себе занятие.
Он долго молчал, потом зажег трубку, и скоро маленькая комната наполнилась дымом.
— Вероятно, ты права. Я дождусь следующей встречи этих людей в масках. Если у кардинала снова не будет поручения для меня, то мы на следующее же утро покинем Рим.
— А если будет?
— Тогда мы выполним заказ, доставим кардиналу его долгожданный рубин, наполним кассу в последний раз и уедем отсюда.
НЕДОРАЗУМЕНИЯ
Пий IX отбросил толстое пуховое одеяло и свесил ноги с кровати. Не найдя тапок, он пошел к окну босиком и отодвинул в сторону тяжелые шторы. Ему снова не спалось. И он уже не мог вспомнить, сколько ночей это продолжалось. Но вместо изнуренности и усталости Папа испытывал подъем и чувствовал себя так хорошо, как никогда раньше. Однако именно это и беспокоило его. Было ли это нормально? Ведь он старый человек! Возможно, на него снизошла особая Божья милость, дабы он, как представитель Господа на земле, мог совершить еще что-то такое, для чего ему потребуются все его человеческие силы?
Из-за облака вышла луна, и красные рубины на его шее полыхнули огнем. Пий IX провел пальцами по идеально отшлифованным камням и снова почувствовал, как в нем поднялась тошнота. Быстрым движением он снял ожерелье через голову и положил его на столик под окном. Затем он провел ладонью по коже на затылке и груди. Появилось ощущение, будто он избавился от неимоверного груза.
Папа посмотрел на ночной сад. Он подумал о короле и его планах придать Риму совершенно новое лицо, соответствующее времени. Пий не возражал против современного и уж тем более не был врагом прогресса. Разве не он потребовал, чтобы Рим присоединился к железнодорожной сети, и заявил о необходимости вокзала? У Пия IX даже был собственный поезд с вагоном, раскрашенный в бело-золотые тона! Разве не он лично ходил на освящение новых стальных мостов для поездов через Тибр и беседовал о новых технических новинках с британским министром промышленности? Но то, что задумал король, было кощунством! Грехом по отношению к Древнему Риму! Ведь он планировал не только проложить новые широкие улицы, строительство которых, словно железный ураган, пронесется через старые кварталы. Он еще хотел построить в свою честь монумент, который должен затмить все предыдущие. Папа не имел ничего против памятника и небольшого прославления себя, но этот монумент в честь Витторио Эммануэле должен вырасти перед Капитолийским холмом. В итоге старый центр Рима будет стерт не только с лица земли, но и из памяти римлян, которым придется почитать лишь нового короля и его власть!
Несмотря на гнев, Папа почувствовал, как на него начала накатывать усталость. Пий IX зевнул и пошел снова в кровать. Едва его голова коснулась подушек, как он тут же заснул и больше не шевелился, пока не наступило утро и камердинер не отодвинул шторы, впустив в комнаты святейшего отца поток солнечного света.
