Но даже во времена наибольшего прославления Амон всегда был визирем бедных, заботясь о них так же, как о фараонах. Он был добрым богом, который выслушивал просьбы скромных просителей, но именно потому, что они были скромные, их редко записывали. Сохранились два небольших обращения к Амону, которые показывают чувства, которые просители испытывали к этому великому и могущественному богу, готовому помочь и царю в сражении, и бедняку в беде:
«О, Амон-Ра, ты, который был некогда первым царем, бог предвечный, судья для бедных, не берущий взяток с злодеев, ты не говоришь – «приведите свидетелей». Амон-Ра судит землю перстом своим; осуждает он грешников на костер, а праведников – направо».
«О, Амон, приклони ухо твое к одинокому в суде, когда он беден, а враг его богат; ведь суд сокрушит его; серебро и золото для писцов счетоводов; одежда – для слуг. Да найдет он, что Амон – визирь, дающий выйти из бедности, да найдет и бедный справедливость на суде»
[94].
Несмотря на то что Амон был высшим богом, о нем было мало известно. Возможно, потому, что он был так велик, настолько выше всех богов, что не было необходимости в дополнительной помощи в виде создания легенд или пересказе чудес, чтобы придать ему еще больше значимости. Он был отцом всех фараонов, включая Птолемеев, а потому получал милости из рук своих благодарных сыновей. Он даровал победы Тутмосу III и появился перед Рамсесом II в тот тяжелый час, когда царя оставили на глазах врага. «И пришел Амон, когда я воззвал к нему, и простер он ко мне десницу свою, и я возликовал, – и был он как бы за мною и предо мною одновременно; и окликнул он меня: «Я с тобою. Я отец твой. Десница моя над тобою. Я благотворнее ста тысяч воинов. Я – владыка победы, любящий доблесть». И укрепилось сердце мое, и возликовала грудь. И совершилось все по замыслу моему»
[95].
За исключением нескольких случаев, когда поток богатств устремлялся в северные города и Амону требовалось творить чудеса, чтобы показать, что его власть не уменьшилась, он на удивление сдержан. В отличие от греческого Зевса, нет никаких историй, связанных с его любовными похождениями, которые вызывали бы смех или раздражение. Когда богословы XVIII династии были охвачены желанием переженить своих богов, супругой Амона считалась Мут, а их сыном Хонсу, но в действительности народ никогда не связывал Амона с Мут и Хонсу. До самого конца Амон оставался бесстрастным и одиноким.
Баст (Бастет), богиня с головой кошки из Бубастиса, тоже прошла путь от обычного местного божества до одной из наиболее популярных богинь Египта. Тот факт, что первоначально она была местной богиней, доказывает, что культ этой богини относится к глубокой древности. Вторым доказательством служит то, что город получил название от храма этой богини. В ранние династические времена Бубастис был важным центром Дельты, настолько важным, что великий Хуфу не обошел вниманием храм богини
[96].
Баст была хорошо известна, и ей поклонялись не только в ее городе, но и в других частях Египта. Однако массовое поклонение этой богине произошло только в период правления XXII династии, когда к власти неожиданно пришел Шешонк I, ставший фараоном и избравший столицей город Бубастис. Богиня приобрела влияние вместе с новым фараоном, и ее культ распространился по всей стране. Она оставалась одной из самых значимых египетских богинь, общенациональным божеством, когда греческие путешественники стали часто посещать Египет. Жрецы храмов пытались объединить Баст с богиней-львицей, Секхмет из Мемфиса, но для народа она сохранила свою индивидуальность и собственные обряды.
Геродот без каких-либо причин сравнивает богиню Баст с Артемидой: «У египтян Аполлон называется Ором, Деметра – Исидой, а Артемида – Бубастис». Геродот описывает храм и праздник богини, причем делится собственными знаниями, а не рассказами жрецов. «В этом городе стоит знаменитый храм (богини) Бубастис. Есть, правда, и другие еще более обширные и великолепные святилища, но ни одно из них так не радует взор, как этот храм. Бубастис же по-эллински – Артемида. Святилище же Бубастис вот какое. Оно целиком, за исключением входа, лежит на острове. Ведь из Нила ведут два канала, до входа в святилище идущие отдельно. Они обтекают храм с обеих сторон. Каждый канал шириной в 100 футов и осенен деревьями. Преддверие же высотой в 10 оргий и украшено замечательными статуями в 6 локтей вышины. А святилище расположено посреди города, и вид на него открывается из всех частей города. Так как город этот поднят насыпью, а святилище осталось на своем прежнем месте, то поэтому оно и доступно обозрению (из города) со всех сторон. Оно ограждено стеной, украшенной рельефами, а внутри его – роща с могучими деревьями, которыми обсажено высокое храмовое здание со статуей богини. Длиной и шириной священный участок с каждой стороны в одну стадию. От входа ведет дорога, мощенная камнем, около 3 стадий длиной, через городскую рыночную площадь на восток. Ширина ее 4 плефра. По обеим сторонам дороги стоят высокие до небес деревья. А ведет она к святилищу Гермеса. Таков этот храм… Когда египтяне едут в город Бубастис, то делают вот что. Плывут туда женщины и мужчины совместно, причем на каждой барке много тех и других. У некоторых женщин в руках трещотки, которыми они гремят. Иные мужчины весь путь играют на флейтах. Остальные же женщины и мужчины поют и хлопают в ладоши. Когда они подъезжают к какому-нибудь городу, то пристают к берегу и делают вот что. Одни женщины продолжают трещать в трещотки, как я сказал, другие же вызывают женщин этого города и издеваются над ними, третьи пляшут, четвертые стоят и задирают [подолы] своей одежды. Это они делают в каждом приречном городе. Наконец, по прибытии в Бубастис они справляют праздник с пышными жертвоприношениями: на этом празднике выпивают виноградного вина больше, чем за весь остальной год. Собирается же здесь, по словам местных жителей, до 700 000 людей обоего пола, кроме детей. Таково празднество в Бубастисе»
[97].
Хотя в храме статуи с головой львицы жрецы подписывали именем Баст, маленькие статуэтки для личного поклонения богине всегда имели характерную круглую голову и уши кошки. Есть некоторые особенности у бронзовых фигурок Баст времен XXVI династии, которым до сих пор не нашли объяснения. Богиня изображена в длинном прямом платье, обычном для египтянок, но, в отличие от их платьев, платье богини украшено узором, то ли тканым, то ли вышивкой; можно предположить, что это произошло за счет чужеземного влияния. В правой руке богиня держит систр
[98], на локте левой руке висит корзина, в руке так называемый «щит, или эгина, Баст».
