Теперь мы знаем, что Геродот либо неправильно понял жрецов, либо был намеренно введен в заблуждение. Любому, кто знает Египет, а не является путешественником вроде Геродота, известно, что три месяца, в течение которых сто тысяч человек трудились на строительстве пирамиды, приходились на тот период, когда Нил выходил из берегов и заливал своими водами прилегающие поля; в это время крестьяне оставались без дела и вели полуголодное существование. Именно на этот период царь задействовал крестьян в строительстве и обеспечивал их жильем, о чем свидетельствуют развалины строений барачного типа рядом с пирамидой Хуфу, и хорошим питанием. «В египетской надписи, начертанной на пирамиде, обозначено, сколько истрачено на редьку, лук и чеснок для рабочих; и как я хорошо помню, переводчик, читавший письмена, сказал мне, что было истрачено тысяча шестьсот талантов серебра. Если же это обстоит так, сколько могло быть еще истрачено на железо, которым работали, и пищу и одежду для рабочих?» – пишет Геродот. Однако народ с благодарностью вспоминал Хуфу, и не случайно спустя несколько столетий он фигурирует в народных легендах.
Известность преемнику Хуфу, Хафра, принесли воздвигнутые им сооружения и прекрасные скульптурные изображения самого фараона. Жрецы ненавидели его не меньше, чем Хуфу. Они поведали Геродоту, что во время господства этих двух царей египтяне перенесли все мыслимые и немыслимые страдания, а «храмы были закрыты и никогда не открывались». Геродот пишет о тирании Хуфу и Хафра, когда сообщает об их преемнике Менкау-Ра (греч. Микерин). Микерин, сын Хеопса, пишет Геродот, правил в Египте; он открыл храмы и позволил людям, которые были доведены до крайности, вернуться к своим занятиям и жертвоприношениям, и это было самым справедливым из всех царских решений. Не было войн, угроз вторжения, перестрелок на границах, ничего, что бы нарушило привычный ход жизни, и, значит, можно сказать, что весь период правления IV династии был мирной эпохой. Великолепные сооружения явно свидетельствуют о том, что страна была достаточно процветающей, чтобы поощрять развитие искусства в высочайшей форме.
По Манефону, III и IV династии происходили из Мемфиса, а V династия из Элефантины. Судя по всему, преемственность прошла мирно; старая линия отмерла, и новые цари были, вероятно, потомками боковой линии. В период правления V династии, как и во времена IV, не происходило важных исторических событий, но из сохранившихся надписей, изобилующих деталями, можно сделать некоторые выводы относительно личности фараона. Главный врачеватель Саху-Ра, очевидно, был предан царю: «Я прославлял царя и восхвалял всех богов за Саху-Ра, поскольку он знает желания всех из своего окружения».
Расцвет торговли пришелся на период правления V династии, и вместо подробных описаний войн и сражений надписи сообщают о путешествиях в чужеземные страны. Египет богател. Это касалось не только царя, имевшего большие каменные сооружения, но и знати и чиновников, крупных и мелких, имевших украшенные скульптурами гробницы-часовни. Теперь предметы роскоши появились и у простых людей. Возросло число образованных людей; часто упоминаются письма, которые получал или отправлял царь. Для переписки и составления отчетов стали использовать папирус. В то же время значительно усилилась власть жрецов; пожертвования умершим фактически шли заупокойным жрецам.
VI династия известна отчетами о торговых экспедициях, сопровождаемых вооруженными эскортами, и карательных кампаниях против племен, с которыми сталкивались экспедиции. Появились автобиографические надписи, и самая известная из них принадлежит вельможе Уна. Вот что он сообщает о себе:
«(Я был юноша), опоясавшийся поясом (зрелости) при величестве Тети (первый фараон VI династии), причем должность моя была начальника дома шна (возможно, мастерские или склады). Я был смотрителем дворцовых хентиу-ше (возможно, арендаторы, сидевшие на царских землях)…Старейшина дворца при величестве Пиопи (третий фараон VI династии). Его величество возвел меня в сан друга и смотрителя жрецов города при своей пирамиде.
Когда должность моя была… его (величество назначил меня) судьей и устами Нехена (судейская должность), так как он полагался на меня больше, чем на любого другого своего слугу. Я вел допрос наедине с главным судьей – верховным сановником в случае любого тайного дела… от имени царя, царского женского дома и 6 верховных судебных присутствий, так как его величество полагался на меня больше, чем на любого другого своего сановника, больше, чем на любого другого своего вельможу, больше, чем на любого своего слугу.
Велось дело в царском женском доме против жены царя Унтес (Уретхетес) втайне. Его величество велел мне спуститься, чтобы вести одному допрос, причем не было там ни одного главного судьи – верховного сановника, ни одного (другого) сановника, кроме меня одного, так как я пользовался расположением и был угоден его величеству и так как его величество полагался на меня. Это я вел запись наедине с одним судьею и устами Нехена, причем должность моя была (только) начальника дворцовых хентиу-ше. Никогда раньше человек моего положения не слушал тайного дела царского женского дома, но его величество велел мне слушать, так как я пользовался расположением его величества больше, чем другой его сановник, больше, чем любой другой его вельможа, больше, чем любой другой его слуга»
[21].
Уна возглавил карательную экспедицию, снаряженную для защиты от набегов бедуинов. Вот как он описывает эту экспедицию:
«Его величество отправил меня во главе этого войска; местные князья, казначеи царя Верхнего Египта, единственные друзья дворца, главы и градоначальники Верхнего и Нижнего Египта, друзья, начальники переводчиков, начальники жрецов Верхнего и Нижнего Египта и начальники (управлений) стояли во главе отрядов подвластных им верхне– и нижнеегипетских селений и деревень и нубийцев этих стран. Это я начальствовал над ними, причем должность моя была (только) начальника дворцовых хентиу-ше, ввиду… моего положения, так что ни один из них не причинял зла другому, так что никто из них не отнимал хлеба и сандалий у путника, так что никто из них не отбирал одежды ни в одном селении, так что никто из них не отбирал ни единой козы ни у одного человека. Я привел их на Северный остров, во Врата Ихотепа и округ (Гора) справедливого (указанные места точному определению не поддаются; скорее всего, они находились на восточной границе Дельты, около Синайского полуострова), состоя в этой должности… Мне было сообщено число (людей) этих отрядов, – (его) никогда не сообщали ни одному другому слуге»
[22].
Уна настолько хорошо справлялся со своими обязанностями, что возглавил в общей сложности пять экспедиций. Во время последнего похода, посадив часть войск на корабли, Уна направился вдоль берега Южной Палестины и преследовал бедуинов вплоть до Палестинских холмов, где вторгся во владения оседлого населения, возделывающего смоковницы и виноград, и захватил много пленных. Его Триумфальная Песня, рассказывающая об этой победе, явилась первым примером такого рода поэзии.
