– Передай Себастьену слова прощания от меня.
Урсула пожала плечами:
– Передам, если увижу.
– Мне пора, маман. Меня ждет горничная. И мой… мой жених.
– Bonne chance, ma fille
[59].
– Merci. Au revoir
[60].
– Adieu
[61], – едва слышно отозвалась Урсула.
Подойдя к двери дома, девушка оглянулась и увидела, что Урсула направилась к пастбищу, где пасся Арамис. Она найдет в нем утешение.
Ирэн взяла дорожную сумку и вместе с горничной отправилась в Грандж. Тем временем солнце миновало линию зенита и начало клониться к западу. В момент, когда они начали спускаться по дороге, появился лис. Он следовал за ними, мелькая рыжими с черным полосами среди темной зелени леса. Женщины спешили, желая добраться до наступления темноты. Лис бежал за ними, пока они не достигли Гранджа и не повернули на подъездную дорогу.
Книга Морвен
1
1910
Воды Ривер-То застоялись от сентябрьской жары. По обе стороны реки склонились иссушенные травы и поникшие ряды кукурузных стеблей. Красный коршун кружил над долиной Гларморган, и великолепие его крыльев оттеняло пасмурное синее небо. Серая в яблоках кожа Инира блестела в лучах солнца, как будто его массивные плечи и взмокший от пота круп были покрыты драгоценными камнями. В порыве нежности Морвен, подавшись вперед, обхватила его шею руками. Он фыркал, пребывая в обычном хорошем расположении духа, а она смеялась, переполненная радостью жаркого дня. Река сияла, руины замка вдали так и манили к себе.
Из сбруи на Инире были только кожаный недоуздок и веревка. Морвен ослабила веревку в холке. Она знала, куда хотела отправиться. Всегда знала. Широкая спина коня для нее так же привычна, как и стул в гостиной Морган-холла, а мерное покачивание во время подъема по тропе у реки напоминало нежное убаюкивание в качалке нянечки. Шляпа спустилась ей на спину, удерживаясь на шнурке вокруг шеи, и она подставила лицо солнечным лучам. От этого могли появиться веснушки, но ей было безразлично. Даже если леди Ирэн и заметит эти отвратительные пятна, то все равно забудет о них к тому времени, как Морвен отправится наверх переодеваться к ужину.
Морвен поерзала ногами по брюху коня, отметив, что теперь они достают намного дальше, чем полгода назад. Ей было почти шестнадцать. Она была такой же высокой, как мать, и на голову выше отца. Иногда она ощущала на себе озадаченный взгляд лорда Ллевелина, сравнивающего ее рост и цвет лица со своими. Отец и дочь не были похожи вообще. Глаза и волосы Морвен были подобны темноте полуночи, тогда как глаза лорда Ллевелина – смутно голубыми, а его тонкие волосы были светлыми, пока не стали седыми.
Морвен однажды спросила няню – это было еще в те дни, когда она ужинала в детской комнате, – почему ее папа намного старше мамы. Няня ответила:
– О, это не так уж необычно, мисс Морвен. Многие отцы старше матерей. Лорд Ллевелин уже получил титул, когда женился на леди Ирэн.
– Почему же он не женился на ком-нибудь старом? – не успокаивалась Морвен.
– Ну… – ответила няня, фыркнув. – Несомненно, для леди Ирэн его предложение стало большой честью. Отличная партия для девушки из бедной семьи – стать хозяйкой в Морган-холле.
– У мамы не было титула?
Няня поджала губы:
– Нет, не было, а сейчас есть. И хватит задавать вопросы. Ешьте свой ужин, и пойдем на прогулку перед сном.
– Разве я не увижу папу с мамой?
– Не сегодня. Они вечером на приеме.
Только повзрослев, Морвен поняла, что у матери не было ни титула, ни отца, ни приданого. Жизнь Морвен и ее родителей отличалась от жизни других дворян Вейл. Морганы были старинной семьей в Сент-Хилари, но лорд Ллевелин и его леди посетили лишь несколько званых ужинов и вечеринок в саду, организованных другими дворянскими родами. Ничего не поделаешь, низкое происхождение леди Ирэн делало ее нежеланной в кругу аристократии. Морган-холл был местом, где проводились приходские праздники и пикники, поэтому Морвен знала почти всех детей рабочих, врача, учителя и священника. Данное обстоятельство приводило гувернантку в отчаяние при попытках научить свою подопечную тонкостям светского общения.
Морвен не придавала этому значения. Она предпочитала скитаться в полях с Иниром, а не играть в белом кружевном платьице в крикет. Ей было по душе чистить конюшню, а не сидеть в гостиной за чаепитием и светской беседой. И редко когда ей не удавалось улизнуть от гувернантки, чтобы бегом броситься к конюшне.
Инир всегда знал, когда Морвен придет, и с нетерпением ржал и бил копытом, пока не замечал ее вдали. Гувернантка жаловалась леди Ирэн на неуправляемость подопечной, но все было безрезультатно. Леди Ирэн зачастую забывала о замечаниях мадемуазель к тому времени, как вновь виделась с дочерью. К счастью для Морвен, мадемуазель Жирар благоговела перед лордом Ллевелином, его родословной, богатством и важностью его в правительстве. Она была безмолвна в его присутствии. Не было случая, чтобы она жаловалась его светлости.
Морвен запрокинула голову, оглядывая разрушенные стены старого замка Бопри. Она выросла, видя на горизонте это обвалившееся строение, которое было неотъемлемой частью пейзажа, как и река, поля, квадратная башенка и надгробья церкви четырнадцатого столетия, однако побывать там ей удалось лишь однажды. Это была обучающая экскурсия с гувернанткой.
Она скромно следовала на своем пони за мадемуазель Жирар, которая медленно ехала на толстой кобыле. Шествие замыкал объездчик лошадей Яго. Мадемуазель организовала эту поездку, чтобы наглядно проиллюстрировать свои рассказы о готических арках и греческих колоннах.
Замок вовсе не был таинственным. Его давно забросили, отдав предпочтение более современному строению. И все же Морвен часто подумывала о здании, манящий отдаленный силуэт которого видела из окна своей спальни. Прошлой ночью замок приснился ей, и она слышала, как кто-то незнакомый произносил ее имя. Во сне она бродила по пустым комнатам, тщетно пыталась пройти по заканчивающимся тупиками лестницам в поисках хозяина голоса.
Средневековая часть замка была построена в 1300 году, что представлялось девочке маловероятным. Тот факт, что здесь в течение шести столетий до ее рождения могли жить люди, казался непостижимым. Мадемуазель Жирар сказала, что даже крыльцу уже триста лет, и строго-настрого запретила Морвен подниматься на него. Одна из стен могла обрушиться на нее, и что тогда скажет лорд Ллевелин?
Естественно, мадемуазель не знала о сегодняшнем визите. Она ужаснулась бы, увидев ее на Инире, который, кстати сказать, был не под седлом. Морвен притворилась, что не замечает зрителей, с благоговением уставившихся на нее, стройную девушку, разъезжающую верхом.
