– О да, я знаю. Пятнадцать.
Старуха внезапно ухмыльнулась, что только умножило морщинистые складки на ее щеках.
– Мисс Морвен, так тебя зовут.
Хотя она и выглядела дряхлой, ее голос был звонким, даже приятным, причем говорила она с непонятным Морвен акцентом.
Она подошла ближе, чтобы рассмотреть Морвен, и девушка подалась назад, к Иниру.
– Чего вы хотите от меня? – спросила она, стыдясь дрожи в голосе.
Потом выпрямилась, ободренная присутствием Инира, и решительно пристегнула веревку к поводу.
– Нам пора, – бросила она через плечо.
– Я не буду мешать. Я просто хотела тебя увидеть.
Старуха стояла неподвижно, только бриз развевал ее лохмотья да солнечные лучи посверкивали в волосах.
Морвен, которая собиралась уже вести Инира к одной из разрушенных стен, обернулась:
– Что вы имеете в виду?
Старуха снова улыбнулась, отчего морщины стали еще глубже, и вдруг на ее лице проступили следы далекой молодости.
– Я хотела взглянуть на тебя еще раз, мисс Морвен, перед тем как умереть.
Жуткое чувство охватило Морвен. Она уставилась на грязную старуху с блестящими темными глазами и белозубой улыбкой. Это было узнавание. Или предчувствие. Оно озадачивало и вызывало головную боль.
– Я не… Это не… – Морвен никак не могла подобрать слов.
– Она, значит, ни разу обо мне не упоминала, – сказала старуха. Ее улыбка исчезла, веки опустились. – Ты ничего не знаешь о своей grand-mère.
– Моя grand-mère? Она умерла, – ответила Морвен, удивляясь тому, что отвечает на французском.
Леди Ирэн мечтала научить дочь говорить по-французски без акцента. Лорд Ллевелин одобрял такое стремление, считая, что это способствует выгодному браку. Мать Морвен никогда не объясняла своих побуждений, но наняла гувернантку-француженку и в основном говорила с дочерью на французском.
Пожилая женщина тут же перешла на французский. Ее веки поднялись, и суровый взгляд впился в девушку.
– Отчего ты так думаешь, мисс Морвен? Кто тебе такое сказал?
– Моя мать. – Она чувствовала, как глаза старухи буквально пронизывают ее. – И моя н-няня.
– Да? – захихикала старуха. – Так кто из них? Твоя мать или твоя няня?
Вызов с претензией на ответ, брошенный незнакомкой, оказался чрезмерным. Морвен отвернулась от старухи в зловонных лохмотьях и спешно подвела Инира к стене. Она нашла достаточно высокое место, поднялась, закинула ногу и уселась на коня.
– Вперед, Инир! Давай же!
И уже во второй раз за этот день конь ее удивил. Вместо того чтобы мчаться вниз по склону, он, качая головой и подергивая ушами, отступил на два шага. Морвен настаивала, положив руку ему на шею, но он только мотал головой, как будто муха кусала его за морду.
– Что такое, Инир?
Конь очень осторожно развернулся и в два прыжка доставил ее к старухе. Потом нагнул голову и замер.
– Что вам надо? – вскрикнула Морвен.
– Я же сказала, – ответила карга. – Твой конь понимает. Я знаю его.
– Не может быть!
– Оказывается, может. И он меня узнал.
Морвен не могла этого отрицать. Инир стоял с опущенной головой и поникшими ушами. Когда она погладила его гриву, он уперся копытом задней ноги в землю, давая понять, что не сдвинется с места.
– Что вы с ним сделали?
Морвен услышала в своем голосе мольбу. К чему этой женщине запугивать ее? И почему Инир, славный Инир…
Рука старухи опустилась на морду Инира. Эта рука была на удивление большой, с сильными пальцами. Потом старуха нагнулась и пробормотала что-то ему в ухо. Когда она выпрямилась, он поднял голову и уставился на нее. Так бывало и с Морвен, о чем Яго говорил как о чем-то невероятном.
Старуха улыбнулась и махнула рукой. Инир, взмахнув хвостом, развернулся и помчался вниз по склону. Морвен ухватилась за его гриву, чтобы не упасть. Потом обернулась на женщину в тени замка, но та уже исчезла.
2
Они уже достигли конюшен Морган-холла, а Морвен все не могла успокоиться. Яго вышел ей навстречу и помог спуститься. Он окинул девушку взглядом и взялся за недоуздок.
– Хорошо прокатились?
Морвен не хотелось рассказывать ему о странной старухе, а тем более о поездке в замок. Яго не выдал бы ее, но начал беспокоиться. Она улыбнулась:
– Прекрасно. Идеальный день.
– Правда?
Яго отвел Инира к поилке. Конь окунул морду в воду и принялся жадно пить.
– Какой-то ты уставший, измученный.
Морвен прошла за ним и стояла, опершись о старый деревянный чан. Она задержалась, не желая покидать Инира и наслаждаясь певучим уэльским акцентом Яго. Она задумалась, пытаясь сообразить, сколько же Яго лет. Ее матери было сорок, Морвен догадалась об этом, когда леди Ирэн отказалась праздновать свой день рождения. Отец, несомненно, был в летах, ему стукнуло по крайней мере шестьдесят. Яго был где-то между ними. Он выглядел невероятно привлекательно: длинноногий и худощавый, с прямыми черными волосами, которые падали на лоб, словно челка у лошади. Уголки его миндалевидных глаз были опущены, из-за чего он казался немного сонным.
Яго кивком указал в сторону дома:
– Мадемуазель Жирар ищет вас.
– Мадемуазель Жирар всегда ищет меня, Яго.
– Везет вам.
– Определенно. Я такая везучая!
На прощание она похлопала лошадь по крупу, и по коже животного пробежала мелкая дрожь.
– Я предпочла бы остаться здесь, – сказала Морвен. – Я могла бы подмести сарай со сбруей.
– Вы оставите меня без работы, – возразил Яго, и его лицо озарила редкая улыбка. Уголки сонных глаз приподнимались, когда он это делал.
Морвен улыбнулась в ответ. В присутствии Яго таинственная старуха в лохмотьях казалась такой далекой. В ее странных словах не было никакого смысла, но все же Морвен решила никогда больше не возвращаться к руинам замка.
– Вам нужно идти, – напомнил Яго. – Наверное, пора за уроки.
– Полагаю, что да. До завтра.
Он кивнул и, когда Инир закончил пить, повел его в тень конюшни. А Морвен направилась к зданию в георгианском стиле, который и был ее домом.
Яго, похоже, прав. Мадемуазель Жирар наверняка ожидала ее в классной комнате с открытой книгой по искусству или отрывком из речи какого-нибудь греческого философа, чтобы Морвен могла его разобрать. А еще гувернантка постоянно укоряла Морвен за то, что она ходит без шляпы, ездит без сопровождающих и без седла… Словом, по любому поводу, какой только попадал в фокус ее внимания.
