Григорий не выдержал и улыбнулся, присоединяясь к откровенно веселящемуся блондину.
— Получается, черти тоже реальны? — с подначкой спросил он, надеясь получить откровенный ответ.
Его собеседник лукаво улыбнулся.
— Сам все увидишь! — многозначительно пообещал он. — Ты только согласись…
— На что? — насторожился умирающий. — Вы хотите купить мою душу?
— Не-э-э, такими фокусами у нас только Темный Отец занимается! — брезгливо сморщился дюжий брюнет. — А мы всего лишь в армию вербуем, благо тебе к подобному не привыкать.
— И стрелять придется? — продолжил выпытывать всю подноготную сержант Агеев.
Вся троица сумрачно кивнула, а блондинчик картинно поклонился и с неповторимыми голосовыми модуляциями изрек нечто непонятное, звучащее как «а-ля гер, ком а-ля гер».
Григорий задумался. За окном чуть посветлело.
— Поторопись, — без каких-либо эмоций посоветовал брюнет. — Твой срок — до рассвета.
— А что должно произойти утром? — поинтересовался сержант, обильно потея от подсознательного ужаса.
— На рассвете ты умрешь! — холодно отчеканил шатен. — Конечно, если не согласишься вступить в ряды божьего войска.
— В случае мой вербовки вы гарантируете мне бессмертие? — деловито предположил Григорий, сам дурея от выдаваемого им бреда.
— Ну ты, братец, и жук! — одобрительно фыркнул черноволосый. — Сразу видно — наш кадр. Кстати, меня Самуилом зовут.
— Уриэль. Гавриил, — церемонно представились два других ангела.
— Те самые? — обмер Агеев, вспоминая проповеди отца.
Крылатые браться скромно отмолчались.
— Поспеши, — напомнил Гавриил, указывая на тонкую розовую полоску, медленно разгорающуюся над линией горизонта. — Через пять минут ты умрешь…
— Да согласен я, согласен! — нервно заорал Григорий, злясь от настолько неприкрытого шантажа. — Черт с вами. Чего делать-то нужно?
Услышав упоминание нечистого, ангелы сердито поморщились, но смолчали.
— Девушке одной помочь, — коротко пояснил Уриэль, — воительнице, избранной Господом для зашиты, а возможно, и спасения нашего мира.
— Баба — избранная? — повторно обалдел Григорий. — Ну дела-а-а!..
Блондинистый небожитель проказливо оскалился.
— Да ты, никак, совсем в женщинах не разбираешься? — предположил он. — Помни, дружище, что бы ты ни дал женщине, она всегда сделает из этого нечто большее и лучшее. Дашь семя — родит ребенка, дашь квартиру — обустроит уютный дом, принесешь ей продукты — она приготовит из них вкусную еду. Женщины все приумножают и развивают. Но упаси тебя Господи сделать ей хотя бы одну маленькую пакость, ибо в таком случае она так тебе в душу нага…
— Ури, — категорично оборвал его Самуил, — заткнись. Никого не интересуют подробности твоей личной жизни!
Уриэль прикусил язык и виновато склонил покрасневшее лицо.
Солнце важно выплыло из-за иззубренных взрывами гор, заливая палату ярким победоносным светом.
— Нам пора, — тихонько произнес вежливый Гавриил, — жди знамения, еще увидимся.
— Стойте, — заполошно закричал новобранец, наблюдая за тающими, будто дымка, фигурами ангелов, — а с чего мне начинать-то? Неужто придется принять сан, стать попом, молиться, соблюдать пост?..
Вместо ожидаемого им инструктажа Гавриил лишь благосклонно кивнул и прощально взмахнул рукой.
— Братцы, а вы в курсе, что скоро великим постом будут называть подборку фотографий в Интернете? — донесся до Григория звенящий от возбуждения голос Уриэля.
— Тихо ты, балбес! — укоризненно приструнил его солидный бас Самуила. — Разве забыл: Интернета еще нет, он появится лет через пять — десять…
На Григория навалилась странная сонливость, и он погрузился в долгий сон без сновидений. Проснулся он лишь под вечер. Терзавшая его лихорадка спала, а гнойный шов на животе очистился и начал заживать. Смерть отступила, спасовав перед Божьей благодатью. Врачи недоуменно пожимали плечами, не находя объективного объяснения столь чудесному исцелению. Пару недель спустя выйдя из лазарета, Григорий распил сто грамм с другом — лейтенантом Шепелем и в доверительной беседе изложил ему все загадочные факты своего скоропалительного выздоровления. На лице лейтенанта немедленно расплылась широкая озорная улыбка, и он в свою очередь рассказал Григорию о целительном воздействии патентованного афганского наркотика, и ставшего, по его мнению, источником столь потрясающих видений. Но Агеев мудро воздержался от споров, оставшись при своем мнении. Месяцем позже он демобилизовался из армии и вернулся домой, где порадовал отца внезапным решением провести некоторое время в монастыре. После очищения и постов Григорий закончил семинарию, стал иереем и принял родной приход, истово исполняя обязанности верного божьего слуги.
Так миновало немало лет. Воспоминания о встрече с ангелами потускнели, а сам Григорий постарел и погрузнел. Время является лучшим лекарем, но притом — всегда остается самым плохим косметологом. Волосы иерея Григория Агеева поседели, а лицо покрылось сеткой морщин. Он вел размеренный образ жизни, иногда злоупотребляя алкоголем, но во всем прочем ощущая себя вполне здоровым и готовым к обещанным ему битвам. Но между тем годы все шли и шли мимо, не торопясь удовлетворять его ожидания. Отец Григорий так и не женился, немного сожалея о том, что на нем прервется знаменитый род хранителей креста и перстня, а сами раритеты останутся без следующего владельца. Возможно, причиной его добровольного целибата стала та напророченная ангелами воительница и внушившая деревенскому священнику смутное недоверие ко всему женскому полу. И посему отец Григорий почти совсем уже утратил веру в предначертанное ему будущее, начиная склоняться к версии лейтенанта Шепеля — дескать, привиделись ему те крылатые братья в наркотическом бреду, как вдруг судьба преподнесла ему неожиданный дар. Три года назад из Рязанской епархии ему переслали официальное письменное приглашение в Ватикан на имя иерея Агеева, подписанное самим папой римским. К сему прилагались билеты на самолет и документы финансовой аккредитации, а также согласие владыки на его поездку. Слегка шокированный и недоумевающий отец Григорий отправился к церковному начальству за благословением. Вот таким образом, второпях собравшись, отец Григорий и попал в Рим…
Впечатления тех дней навсегда врезались в его память.
Весна 2010 года пока еще не торопилась полностью вступить в свои права, радуя Ватикан первыми робкими оттепелями. Но сегодня солнышко светило вовсю, бережно касаясь стен изящных палаццо, благоговейно обласкивая стройные фигуры ангелов, украшающих площадь перед собором Святого Петра, и придавая им видимость жизни.
Несколько взволнованный торжественностью момента отец Григорий медленно двигался в колонне делегатов, шествующих по площади. Слева от него шел еврейский раввин, справа — лютеранский пастор из Америки. Все они обменивались доброжелательными взглядами, раскланивались и буквально источали дружелюбие, невзирая на языковые барьеры. Отец Григорий почти еще не понимал итальянского, но уже научился обходиться улыбками и жестами. Папа Бонифаций организовал беспрецедентную акцию, пригласив в Ватикан представителей различных религий и конфессий, дабы заявить всему миру: Бог един, просто он носит множество имен. Заполнивший площадь народ восторженно рукоплескал появившемуся на балконе понтифику, благословляющему коленопреклоненную толпу. Люди дивились вычурному наряду зулусского шамана, зычному басу русского диакона, оранжевым рубахам-сокэн смиренных тибетских монахов. И пышность всеобщего ликования удачно скрывала одну существенную деталь, впрочем не ускользнувшую от бдительного ока отца Григория: озабоченное лицо самого преемника апостола Петра и морщинки изнеможения, собравшиеся вокруг его добрых, мудрых глаз.
