Тристан замолчал.
— Молодец! — нашлась Андреа, похвалив то ли его отказ от невесты, то ли фанатизм исследователя. — И?..
— Вот сия бумага! — Тристан достал из кармана своего камзола изрядно потрепанный пергаментный листок и подал его повелительнице. — Я неоднократно пытался доложить вам о ней, но вы меня не слушали. И зря…
Не снизойдя до оправданий, Андреа кончиками пальцев небрежно взяла записку и быстро пробежалась по ней глазами. Ее зрачки медленно расширились, заполняя всю радужку, а на лице отразилась бурная смена эмоций: недоумение, понимание, вскоре переросшие в нескрываемый восторг.
— Темный Отец! — торжествующе славила она. — О, теперь я верую в твою особую благосклонность. Вот так везение…
— А священник из костела сказал, что прикасаться к подлинным артефактам из «Божьего Завета» могут лишь его Хранители, — добавил Тристан. — Так что нам не просто повезло…
— Не смешно! — возмутилась я, окончательно утрачивая терпение. — Такое ощущение, будто вы ведете некий интимный разговор, понятный лишь вам двоим…
Андреа наклонилась вперед и успокаивающе нежно провела рукой по моему плечу — так оглаживают бесценную, чрезвычайно важную и нужную собственность.
— Я сейчас все тебе объясню, Санта! — обещающе проворковала она. — Мы теперь знаем, где находятся предметы из «Завета». Подлинник молитвы и «Перст Господа» принадлежат Белой конгрегации, и поэтому нам придется их искать долго и тщательно. Но зато «Бич Божий» по-прежнему обретается в замке Чейт, расположенном в предгорье Карпат. Его последней Хранительницей была Эржебет Бафора, и поныне замурованная в подземелье своего поместья. Она никогда не являлась стригойкой по происхождению, но все равно стала одной из нас. Санта, милая моя, ты должна немедленно отбыть в Чейт, найти там госпожу Эржебет и забрать у нее «Бич»!..
— В Чейт? — оторопела я. — Отправиться в Чейт? Но почему я?
— А потому. — Андреа высокомерно оглядела всех присутствующих и победно улыбнулась, — что только ты способна прикоснуться к артефактам человеческого Бога…
— Ик! — обалдела я. — С какой это вдруг стати?
— Ты, бесценная моя сестра, — торжественно сообщила Андреа, — являешься родной дочерью не абы кого, а самого Збышека Мошковецкого, потомка Иосии. А из доставленного Тристаном документа следует, что твой отец происходит из рода Бафора. После бегства из Чейта сын госпожи Эржебет — Павел, унесший с собой часть «Завета», женился на шляхтянке, осел в Польше и сменил фамилию. Ты, дорогая моя, приходишься дальней родней самому человеческому Богу и носишь титул последней истинной Хранительницы «Божьего Завета». И значит, теперь мы можем овладеть оными артефактами и управлять людьми по своему разумению, как пастухи — стадом овец! — она плотоядно оскалилась. — Победа будет за нами!
Я растерянно хлопала ресницами, шокированная столь внезапным поворотом событий.
Андреа злорадно хохотала, откинувшись на спинку дивана и довольно потирая руки. На бледном челе Тристана промелькнула тень искреннего сожаления и печали. Но сильнее всего поразило меня безмерное, всепоглощающее отчаяние, плещущееся в темных глазах монсеньора Анастасио ди Баллестро.
«Что это с ним такое? — недоумевала я, наблюдая за неконтролируемыми судорогами, пробегающими по впалым щекам кардинала. — Ему, похоже, стало жалко людей? С чего бы вдруг?..»
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 1
Оторвали Нату лапу,
Чтобы девушек не лапал,
Потому что ангел очень
Сексуально озабочен! —
издевательским тоном выпалила Оливия. — Знаешь, где я твою любовь видела? В… — Она сложила губы трубочкой и издала многозначительный свист, намекая на некое специфическое, но всем известное место. — Ясно?
— Когда Бог решил наказать мужчину, — ехидно отозвался Натаниэль, — то вытащил у него ребро и клонировал женщину. А потом он успокоился и сказал: «Хватит, пожалуй, ибо душу она у него и сама вытянет!»
Ариэлла звонко рассмеялась, как обычно, безмерно восхищенная остроумием своего возлюбленного, но Оливия лишь раздосадованно пожевала губами, вынужденная признать очевидную правоту ангела.
— А ты поумнел, — нехотя сообщила она так, будто делала ему огромное одолжение. — Раньше ты обычно глупости всякие молол, а теперь иногда и вполне здравые мысли выдаешь.
— Вот видишь, — издевательски «утешил» ее собеседник, — получается, заключение пошло нам на пользу: ты похудела, я поумнел. Судя по результатам, мы практически в санатории пребываем, а не в каземате.
— В гробу я видела такую пользу! — с кислой миной пробурчала Оливия. — Да я согласна растолстеть втрое пуще прежнего, лишь бы только отсюда поскорее выбраться!
— Ловлю тебя на слове! — лукаво прищурился ангел. — Обещай, что перестанешь доставать нас своим нытьем насчет диет, и мы выйдем на свободу уже сегодня…
— Правда? — изумленно пискнула Ариэлла. — Но разве это возможно?
— Брешешь! — хамовато усомнилась далеко не столь доверчивая Оливия. — Беру свои слова обратно. Ты нисколько не поумнел, а, похоже, окончательно сбрендил.
— А между тем наше спасение зависит лишь от тебя, Лив, — вовсю развлекался Натаниэль, посмеиваясь с наигранно безразличным видом. — Но, впрочем, если ты ленишься мозгами пошевелить, то как хочешь. Просидим здесь еще лет пятьсот. Зато прикинь, сколько килограммов лишнего веса ты еще сбросишь?!
— Лишнего? — почти со слезами взвыла валькирия, жалостливо разглядывая свои отощавшие, мосластые коленки. — Это для кого он лишний-то, интересно?
— Вот тебе и искомая аберрация
[19]
прорезалась! — насмешливо прищурился Нат. — Ведь еще недавно ты утверждала, что полнота — это плохо!
— Беру свои слова обратно! — повторно выпалила воительница, немного сбитая с толку запутанной философией юноши. — Нат, ну не выпендривайся, рассказывай, что ты там придумал.
Но ангел лишь саркастически посвистывал, подняв глаза к грязному потолку их страшного узилища и успешно изображая легкомысленного дурачка.
— Ну не сбрендил, не сбрендил! — извиняющимся тоном признала измученная его спектаклем ангелица. — Нат, ну не будь сволочью, вытащи же нас отсюда.
— Запросто! — мило улыбнулся Нат. — Оливия, прошу тебя, дорогая, плюнь на все…
— Чего? — опешила валькирия, уже готовая услышать изощренный план побега. — Эй, предупреждаю в последний раз, — с угрозой процедила она, — не разрушай мои нервные клетки, ибо в них живут мои нервные тигры…
Но вместо ответа Натаниэль лишь иронично пожал плечами, звякнув тяжеленными кандалами, и действительно плюнул, метко попав на железное кольцо, охватывающее его запястье. Металл зашипел, словно облитый кислотой, и на нем тут же появилось огромное пятно-ржавчины, начавшее стремительно разрастаться. Спустя пару минут Натаниэль освободил свою правую руку, выдернув из стены огромный гвоздь, вбитый в его ладонь, и занялся левой. Металл с тихим шорохом сыпался на пол, превращаясь в коричневую труху. Обе ангелицы ошарашенно вытаращились на юношу, но затем спохватились и последовали его примеру. Догадка Натаниэля, спровоцированная откровениями Оливии, оказалась верной: против ангельской слюны не смогли устоять ни кожаные, отлично выдубленные ремни, ни железные цепи, усиленные стригойской магией. Через какие-то полчаса лихая троица ангелов покинула свои места, на которых провела целых три года. Со вздохом облегчения Оливия разминала свои затекшие от неподвижности мышцы, с радостью наблюдая за стремительно затягивающимися ранами, уродующими ее ладони. Ее заметно похудевшее лицо исказила кровожадная гримаса.
