— Вот так, — злорадно пробормотала она, — попробуйте теперь долететь до Чейта. Хотела бы я посмотреть, как у вас это получится! Вам не вернуться сюда… — она осеклась и панически обернулась, расслышав шум, создаваемый приближающимся к ней человеком. Неужели ее все-таки выследили и застигли на месте преступления? Но, к счастью для хитроумной злодейки, это оказались вовсе не охранники повелительницы, а некий чужой, облаченный в полувоенную форму мужчина, следом за которым шаткой рысью тяжело ковылял еще один смертный — запыхавшийся толстяк, на груди у коего поблескивал массивный серебряный крест. Похоже, на территорию палаццо проникли враги, а возвестить об их приближении первой — ну разве это не самый лучший способ для того, чтобы сыскать милость госпожи и отвести от себя малейшие подозрения в предательстве? И поэтому, буквально окрыленная столь блестящей идеей, Элоиза вихрем рванула к дому, размахивая руками и истошно крича во все горло.
Первым нырнув в люк канализационного стока, Натаниэль сразу же покатился вниз, едва успевая притормаживать ногами. Крепкими подошвами своих ботинок он чиркал по стенам вонючего тоннеля и старался не думать о том, во что непременно превратится его новая форма, позаимствованная в стригойском арсенале. Выстилающая желоб жесть оглушительно грохотала, но ангел все-таки расслышал смутную, отдаленную приличным расстоянием канонаду автоматной перестрелки, а затем и рокот достаточно мощного взрыва, показательно всколыхнувшего все здание.
— Какого демона тут происходит? — удивленно бормотнул он, всецело сосредоточенный на своих крыльях и старающийся как можно плотнее прижимать их к спине. Упаси бог, поломать хрупкие перья. К тому же Нат сильно переживал по поводу своих ослабленных бездеятельностью связок и сухожилий, сомневаясь, не разучился ли он летать за эти долгие три года, проведенные в подземном каземате. Крылья ангела — весьма хрупкая и капризная конструкция, нуждающаяся в бережном обращении и регулярных тренировках. Но, к его немалому изумлению, перья легко выдерживали соприкосновение с жестью, производя при этом странно-гулкий, совсем нехарактерный для них звук. Такой, какой издает нож, разрезающий консервную банку. Нат кое-как извернулся, скосил глаза за свое плечо и шокировано вскрикнул… Нет, вовсе не потому, что увидел Ариэллу, испуганно зажмурившую глаза и дисциплинированно катящуюся за ним, а по причине многочисленных царапин, в изобилии избороздивших стены желоба. Судя по всему, их оставили его крылья, а точнее, покрывающие их перья. Неужели голод и мучения вызвали какие-то загадочные метаморфозы, незаметно произошедшие в его организме, и… Но додумать он не успел, потому что тоннель внезапно закончился, превратившись в круглое отверстие, из которого Ната вышвырнуло во внутренний двор палаццо.
Сначала у ангела возникло непонятное ощущение: он осознал себя парящим в невесомости слепцом, рывком выброшенным в состояние полета и ничего не видящим из-за мгновенного перехода от полумрака к свету. Выходная ширма канализационного стока, выполненная из полос прорезиненной ткани, раздвинулась, и ангел стремительно полетел вперед, словно выпущенное из пушки ядро. Его глаза резанул неяркий дневной свет, и отвыкший от свободы узник испытал резкий приступ головокружения, вызвавший кратковременную дезориентацию в пространстве. Он растерялся и громко заорал от неожиданности. И что, это — все, финал всему? Неужели это и есть смерть? Хотя нет, он тут же понял, что жив и летит по дуге в положении на четвереньках. И в этом же положении Натаниэль неловко приземлился на засыпанный снегом асфальт, носом и ладонями пропахав широкую рваную колею в сугробе. Мир тут же стал близким и доступным, вернувшись к нему в звуках и оглушительно пульсируя. Нат растерянно поднял взгляд — и заорал еще громче, на сей раз уже от дикого ужаса, потому что над ним, прочно расставив прикрытые непонятным одеянием ноги, стоял пожилой грузный черт и заливался жизнерадостным, утробным хохотом…
Лагаскур захрипел, кровь хлынула у него изо рта, и он замертво, будто подкошенный, рухнул на землю, ибо выпущенная Конрадом пуля попала ему прямо в сердце. Вервольф довольно усмехнулся и чуть не поплатился жизнью за свой триумф: совсем близко громыхнули выстрелы, взрыхлившие снег у него под ногами. Фон Майер чертыхнулся и поспешно отпрыгнул назад, укрывшись за сложенными возле вертолета ящиками. Из-за угла палаццо во двор, растянувшись цепочкой, вбегало несколько охранников, открывших по нему шквальный огонь. Конрад поискал глазами отца Григория и выругался повторно, обнаружив того чуть в стороне, возле дальней стены здания. К бесконечному потрясению оборотня, вышеупомянутая стена вдруг разверзлась, и из нее рыбкой вылетела стройная мужская фигура, лицом вниз проехавшая по свежевыпавшему снежку. Но, к невольному восторгу вервольфа, сюрпризы сегодняшнего, весьма богатого на события дня отнюдь не закончились на оном впечатляющем явлении, ибо на спине неудачливого летуна оборотень увидел самые настоящие крылья — мощные, отливающие аномальным стальным блеском.
— Ни фига себе торжественный выход на сцену, только звуков фанфар не хватает! — потрясенным шепотом произнес вервольф, не веря собственным глазам, ведь вместо перьев крылья ангела покрывали острые стальные лезвия. — Боевой ангел, не больше и не меньше, чтоб мне треснуть. И где — на дворе у стригоев!.. Да какого демона тут происходит?
Ангел плюхнулся точно под ноги весело ржущего отца Григория, вскинул на того глаза и дико заорал, размахивая своими оперенными кинжалами крыльями и силясь взлететь над землей…
— Анафема, тьфу, ангел! — экзальтированно возопил совершенно обалдевший иерей, в свою очередь с размаху валясь на колени и скованно крестясь. — Распахнулись врата царства Божьего, выпустив из рая своих небесных воинов… — напевным речитативом выкрикнул он, протягивая руку к крылатому пришельцу. Но вместо того чтобы ответить на дружественный жест отца Григория, ангел вдруг резво пополз прочь, волоча за собой тяжелые крылья и трусливо оглядываясь через плечо.
— Черт, — сбивчиво лепетал божий защитник, — да это же самый настоящий черт! Чур меня, чур!
Отец Григорий только недоуменно бекнул и тяжело осел на свою упитанную пятую точку, предобморочно держась за грудь растопыренной, мелко дрожащей ладонью…
…Нат растерянно поднял взгляд, на секунду поперхнулся паническим криком, а затем заблажил пуще прежнего. Выбираясь из стригойской темницы, он ожидал встретить кого угодно и не боялся практически ничего, но увидеть подобное!.. Нет, увольте, на такие ужасы он уж точно не подписывался, ибо над ним, издевательски расставив прикрытые непонятным одеянием ноги, стоял пожилой грузный черт и вдобавок заливался жизнерадостным утробным хохотом. Черт! Нет, Нату точно не померещилось, это и правда был черт: смешной и страшный в нелепой зеленой бархатной бабьей юбке, выглядывающей из-под замурзанной телогрейки, с нечесаной рыжей бородой, красномордый, пучеглазый, злорадно-веселый и рогатый.
— Анафема, тьфу, ангел! — экзальтированно возопил черт, падая на колени и гротескно крестясь. — Распахнулись врата царства Божьего, выпустив из рая своих небесных воинов, — напевным речитативом выкрикнул он, алчно протягивая руку по направлению к Нату и, похоже, намереваясь утащить того прямиком в ад.
