Таблица 45.
Плановые задания и выполнение плана на Метрострое в расчете на одного рабочего, 1933-1934 гг.
[265]
Рис. 27. Выполнение плана на Метрострое в расчете на одного рабочего, 1933-1934 гг. (кубометров).
По интересующему нас вопросу о выполнении плана как индикаторе производительности труда отдельного рабочего данные таблицы 45 свидетельствуют, что с мая 1934 г. план выполнялся за счет производительности труда лишь при относительно большой численности рабочих. Выработка на одного рабочего с мая 1934 г. резко снизилась. Добавим, что, несмотря на сокращение плановых заданий, они ни разу больше не были выполнены по бетонным работам с июля, а по земляным — с сентября 1934 г. Повышение плана бетонных работ в сентябре и октябре 1934 г. привело лишь к небольшому повышению фактической выработки.
Эти данные позволяют сделать вывод, что концентрация всех сил для форсирования темпов строительства дала эффект лишь на кроткое время, а именно по бетонным работам в апреле-мае, а по бетонным — в июне 1934 г. Следует, впрочем, оговорить, что это наблюдение ограничивается неизвестной величиной, которая не учтена в наших расчетах: хотя на протяжении всего 1934 г. статистика приводит данные по земляным и бетонным работам, необходимо все же учесть, что строительство не исчерпывалось этими двумя видами.
С мая-июня на большинстве шахт к ним добавились изолировочные работы, которыми занялась часть рабочей силы. Кроме того, стоит принять во внимание, что выполнение плана зависело не только от готовности рабочих ударно трудиться, но и от организации их труда и от геологических условий проходки. Встречались столь сложные участки метро, что рабочие, несмотря на все усилия, продвигались не так быстро, как ожидалось.
Статистические данные в отношении только временного повышения производительности подтверждаются и другими источниками. В своем докладе на пленуме Моссовета 16 июля 1934 г. Ротерт акцентировал внимание на повороте в темпах труда, наметившемся с января 1934 г.
В августе 1934 г. парторг Метростроя Старостин докладывал Кагановичу, что среди руководящего персонала организации распространились «демобилизационные настроения». «Мы устали», — пояснял начальник кессонной группы на одном из партсобраний, вместо того чтобы дать отпор беспартийному начальнику шахты Танкелевичу, предложившему продлить срок окончания строительства
. О «демобилизационных настроениях», «самоуспокоенности» и плохой дисциплине труда в августе и сентябре 1934 г. почти ежедневно писали в метростроевских многотиражках. Рабочая дисциплина хромает, много времени теряется на разговоры, хождение вокруг да около и «поиск работы», писал «Ударник Метростроя»
. Расхлябанность и полное равнодушие, била в набат газета 6-й дистанции в начале сентября 1934 г., приводят день за днем к срыву рабочей программы
.
Очевидно, что система, основанная на крайнем напряжении сил и вовлечении рабочих в атмосферу комсомольского трудового энтузиазма, принесла эффект лишь в течение считаных месяцев и в значительной мере была ориентирована на достижение определенной цели. Когда цель, долгое время служившая маяком, а именно проходка штолен и бетонирование тоннелей, была достигнута, показалось, что главное уже сделано, и у многих метростроевцев спало внутреннее напряжение. После того как основная работа была успешно завершена, трудовая дисциплина опять упала, отмечалось в газете шахты 9 в середине августа 1934 г.
«Одним словом: мы замечательные, герои, даем выработку выше нормы, но план не выполняем, потому что у нас слишком мало рабочих»
, — так многотиражка характеризовала «демобилизационные настроения», охватившие также коммунистов и комсомольцев.
Выполнение плана было тесно связано еще с одним критерием эффективности реализации власти, а именно с вопросом, в какой мере удалось властным структурам дисциплинировать рабочих и подавить у них строптивые и своевольные модели поведения.
В 1932-1933 гг., по единодушному свидетельству источников, дисциплина и готовность к труду у рабочих были весьма низки, имела место высокая текучесть рабочей силы, повседневным явлением были прогулы, опоздания, алкоголизм, работа с ленцой или даже отказ приступать к работе, которые проходили для рабочих без всяких последствий. Постановление правительства от 15 ноября 1932 г. о борьбе с прогулами было реализовано лишь отчасти. Через несколько недель ожесточенных боев с прогульщиками, в начале 1933 г., кампания фактически завершилась и ситуация вернулась на круги своя
[266].
Количество нарушений дисциплины и прочих проявлений своеволия оставалось высоким и в 1934 г. По этим причинам в течение года было уволено со стройки около 20 тыс. рабочих, и еще 1300 -вследствие открытого неповиновения
[267].
Эти цифры одновременно свидетельствуют о том, что неадекватное с точки зрения режима поведение рабочих уже не оставалось безнаказанным, как это было в 1932-1933 гг. Аналогичная тенденция наблюдается в отношении текучести рабочей силы, которая в 1934 г. еще оставалась на довольно высоком уровне (в среднем 7,2% в месяц), но по сравнению с 1933 г., когда она держалась на отметке 20% в месяц, снижение оказалось весьма существенным
[268]. Вмешательство функционера ОГПУ Кузнецова, назначенного Кагановичем уполномоченным по кадровым вопросам Метростроя, способствовало также тому, что учет персонала и система приема и увольнения рабочей силы были реформированы с той целью, чтобы не дать возможности беглым кулакам укрыться, как было прежде, на стройплощадках метро
[269].
Сообщения метростроевцев в этом контексте совпадают с данными статистики, поскольку в них не отрицалось наличие нежелательных моделей поведения среди рабочих, но постоянно упоминалось, что, когда коммунисты и комсомольцы сталкивались с такой проблемой, они активно перевоспитывали рабочих или настаивали на их увольнении
. Сплошь и рядом в интервью встречаются упоминания о том, что рабочие не поддаются перевоспитанию
или не реагируют на замечания «общественных инспекторов по качеству» и высмеивают их
.
Хотя в 1934 г. ситуация отчетливо улучшилась по сравнению с 1932-1933 гг., но режиму еще далеко не полностью удалось овладеть положением и устранить своевольное поведение и нарушения дисциплины со стороны рабочих. «Лодырь, прогульщик и бракодел остаются ненаказанными», — взывал «Ударник Метростроя» в феврале 1934 г., выступив с критикой партийной, комсомольской и профсоюзной организаций 4-й дистанции, которые не приняли необходимых мер для исправления положения
.
