О таком событии услышал бы весь Париж.
И наконец, предполагаемое сокровище не только не смогли отыскать, его даже не смогли описать за все прошедшие века. Все это, взятое вместе, приводит меня к выводу, что перед арестами тамплиеры Парижа из города ничего не вывозили.
Сокровище тамплиеров, если таковое и существовало, могло находиться только в главной резиденции ордена на Кипре, но никак не в Париже или Лондоне. В день ареста рыцарей на Кипре там была проведена опись их имущества. В Никосии вместе со множеством арбалетов и запасом продовольствия нашли 120 000 белых византинов (монет из сплава серебра и небольшого количества золота). Мне и найденные деньги представляются значительной суммой, однако вскоре родились и стали распространяться легенды о невероятном богатстве тамплиеров, и по утверждению хрониста, писавшего лишь немногим позже этих событий, «никто не знал, где же они спрятали остальные ценности, и никто так и не смог этого узнать»
[263].
Глава одиннадцатая. Тамплиеры в Париже
Чтобы добраться как можно ближе к тому месту, где были арестованы Жак де Моле и другие тамплиеры, следует воспользоваться парижским метро (третья линия) и выйти на станции «Тампль». Не думайте, что там вам удастся найти что-либо, оставшееся от резиденции тамплиеров Тампля. Все постройки были разрушены во время или вскоре после Французской революции. «Ни камня не осталось от внушительной группы сооружений — церкви, памятников, донжона, монастыря с прилегающими монастырскими службами, складов, лавок и прочих зданий, которые занимали обширное пространство и были окружены и защищены прочной стеной»
[264].
Когда же в Париже появился первый дом тамплиеров?
Упоминание о парижских рыцарях Храма впервые появилось в период царствования Людовика VII. Женщина по имени Гента, дочь королевского лекаря, передала в дар храмовникам водяную мельницу, расположенную под Большим мостом в Париже. Это произошло между 1137 и 1147 годом, точнее, к сожалению, мы сказать не можем. Принял дар Эверар де Барр, магистр парижских тамплиеров, а впоследствии Великий магистр.
Король Людовик в 1143 году пожаловал ордену ежегодную ренту в двадцать семь ливров. Однако в жалованной грамоте не указывается, что эти деньги предназначены именно парижским тамплиерам. Так же обстояло дело в 1145 году с даром Варфоломея, настоятеля собора Парижской Богоматери
[265]. Как это ни печально, но в историческом исследовании не принято что-либо принимать за истину, не имея точного подтверждения, поэтому наличие в эти годы парижского командорства можно считать вероятным, но не доказанным.
Наконец, в 1146 году появилась запись о том, что Симон, епископ Нойона, сделал пожертвование ордену, причем именно парижскому командорству. О дарении объявлено в присутствии магистра и «конвента рыцарей». Теперь мы можем с уверенностью утверждать, что в это время в Париже уже существовало здание, где жили магистр ордена во Франции и указанные рыцари. То ли это самое здание, которое позже стало центром принадлежавшего ордену комплекса в Париже, нам до сих пор неизвестно.
В августе 1147 года состоялось большое собрание рыцарей ордена. В Париже находился папа Евгений III и полным ходом шли приготовления ко Второму крестовому походу. Бернар де Байоль подарил храмовникам свои земли в Англии, что было засвидетельствовано папой, королем Людовиком VII, несколькими архиепископами и ста тридцатью братьями ордена, «носящими белые плащи»
[266]. Это означает, что в парижском командорстве было столько рыцарей благородного происхождения. Поскольку на Святой земле сражалось от трехсот до шестисот рыцарей Храма, можно со всей ответственностью полагать, что упомянутые сто тридцать тамплиеров прибыли в Париж со всей Франции, а возможно, и Англии, чтобы далее следовать в Иерусалим.
Сохранись до наших дней грамоты самого ордена, мы сейчас прояснили бы множество тайн, окружавших тамплиеров. Следующий достойный внимания дар, полученный парижскими тамплиерами, поступил только в 1172 году, когда Констанция, сестра Людовика, пожаловала ордену дом в Шампо. На этот раз в грамоте фигурировали имена девяти членов командорства.
До конца двенадцатого века парижский Тампль выполнял функции королевского казначейства. Филипп II (Филипп-Август), сын Людовика VII, использовал резиденцию тамплиеров для хранения собранных налогов и иных доходов короны. Оттуда королевские чиновники брали деньги для личных нужд короля и королевской семьи
[267]. Подобная практика продолжалась и при его сыне, Людовике VIII, и при внуке, Людовике IX.
Хотя у королей был собственный дворец, все члены королевской семьи, когда бывали в Париже, нередко останавливались в Тампле. Филипп III жил там с женой и детьми в 1275 году, а затем в 1283 и 1285 годах. Чтобы разместить короля и его двор, тамплиерам понадобилось возвести на территории командорства просторный дом.
Тампль также служил местом хранения королевских документов, например договоров. В 1258 году английский король Генрих III снял свои претензии на Нормандию, Мен, Анжу, Турень и Пуату, что составляет около четверти территории современной Франции. Соответствующий договор занял свое место в Тампле. В ответ Людовик IX обещал выплачивать Генриху определенную сумму, которая дважды в год должна была поступать на счет английского короля в том же парижском командорстве.
В 1254 году, приехав в Париж, Генрих III остановился в Тампле. Возможно, он просто хотел быть поближе к своим деньгам, но, похоже, Генрих вообще был в дружеских отношениях с орденом. В 1247 году Великий магистр Гийом де Соннак послал ему «хрустальную вазу, будто бы содержащую кровь Христа»
[268].
Со временем система королевского правления во Франции усложнилась, и появился специальный отдел, получивший название Счетной палаты. «Члены палаты собирались трижды в год в Тампле для обсуждения вопросов, подготовленных подкомитетом, который заседал в Денежной палате в Лувре»
[269]. Члены Счетной палаты не были тамплиерами, они лишь использовали помещение ордена для своих заседаний.
