Израиль был многолюднее Иудеи, но его население не было однородным — значительную его часть составляли ханаанские племена. Их религия была языческой, пантеон их богов — «Элоим» — возглавлял Баал, сын Илу, родоначальника всех богов, и под влиянием хананеян поклонение Баалу, а также другие языческие обряды широко распространились среди еврейского населения Израильского царства — куда шире, чем в Иудее, где монотеистическая вера в Яхве не имела таких примесей язычества. Эта политическая и религиозная неоднородность Израиля создавала неустойчивое положение, и Иеровоам поспешил укрепить свою власть — как среди евреев, так и среди хананеян. Он провозгласил столицей царства город Шхем (во многом еще ханаанейский) и стал утверждать собственный вариант иудаизма, в котором традиционный для евреев культ Яхве сочетался с некоторыми чертами ханаанейских богов. Для этого Иеровоам создал новые религиозные центры, установил новые даты праздников, назначил новых священников и ввел новые религиозные символы.
Эта своеобразная, «израильская» версия общееврейской религии вводилась им, в частности, еще и для того, чтобы подданные его не отправлялись на праздники в иерусалимский Храм — в царство Ровоама. Новые религиозные центры были продуманно построены на северной и южной границах царства — в еврейском городе Дан и в ханаанейском (судя по названию) городе Вефиль (Бейт-Эль). Дата праздника Кущей (ывр. Суккот) была перенесена на месяц позже, чем в Иудее (что, кстати, опять же соответствовало древней северной традиции). И если в иерусалимском Храме подножьем для незримо присутствующего в «святая святых» Яхве служили два позолоченных херувима (в виде четвероногих животных с человеческой головой и птичьими крыльями), то в храмах Вефиля (Бейт-Эля) и Дана Господь незримо опирался на двух отлитых из золота молодых быков («тельцов»). Заметим, что это был также жест в сторону ханаанейских подданных Иеровоама — их Эль-Баал обычно изображался в виде молодого бычка.
Создавая для себя опору в виде новой религиозной знати, Иоровоам руководствовался принципом «политических назначений» — он отобрал новых священников из лично преданных ему людей, а не из левитов Силома, считавших себя потомками Моисея. Эти левиты, из среды которых вышли такие люди, как Самуил, Авиафар и Ахия, помазавший Иеровоама на царство, могли ожидать награды за свои заслуги перед Израилем; оттесненные в сторону новыми «назначенцами» царя, они, несомненно, ощутили себя жестоко ущемленными.
Запомним эту деталь — она нам вскоре пригодится. Пока же заключим: несмотря на все усилия Иеровоама, его царство осталось нестабильным. Ни одна из царских династий Израиля не продержалась дольше двух-трех поколений. Да и само Израильское царство просуществовало не более 200 лет. В 722 году до н. э. оно было разгромлено и покорено Ассирией. 23 тысячи человек были уведены в плен; остальные рассеялись; многие бежали в соседнюю Иудею. 10 северных колен прекратили свое существование. Иудейское царство продержалось еще свыше ста лет, непрерывно управлямое потомками Давида. Но в 586 году до н. э. пало и оно — на сей раз под натиском вавилонян. А теперь вернемся к созданию ТАНАХа.
Сквозь первые четыре книги Торы (мы уже об этом говорили) струятся, то переплетаясь, то расходясь, два повествовательных потока — два рассказа, выдающие свои отличия многочисленными повторами, противоречиями и разночтениями. Они рассказывают об одних и тех же событиях: сотворении мира, первом человеке и его сыновьях, о поколении Ноя и потопе, о праотцах и египетском рабстве, о Моисее, исходе из рабства и даровании Торы — и это свидетельствует о наличии в их основе общей древней традиции, принадлежащей одному народу. Но каждый рассказ повествует об этих событиях несколько иначе, и эти различия оказываются устойчивыми сквозными приметами, позволяющими отделить один рассказ от другого.
Перечень отличий можно было бы продолжать долго. Но в то же время оба рассказа, вне всякого сомнения, принадлежат одному народу, древняя традиция которого сохранила общие воспоминания, общие легенды и сказания, общий тип религии и общий характер Закона. Таким образом, перед нами две версии единого национального эпоса. Напрашивается гипотеза, что они были созданы в двух частях одной и той же страны, населенной одним и тем же народом, сохранившим общую традицию, но разделенным обстоятельствами жизни и потому создавшим две версии одной и той же религии.
И теперь мы знаем, что в истории еврейского народа действительно был такой период, когда его земля была разделена на два царства, в каждом из которых создавалась и пестовалась своя, особая версия общенациональной религии, и если в одном из этих царств, Иудейском, строго сохранялся культ Яхве, централизованный в его столичном храме, то в другом, Израильском, этот культ был «разбавлен» заимствованиями из ханаанейского, язычески-антропоморфного культа Элоима. Поэтому наша гипотеза (разумеется, не наша собственная: она была впервые робко высказана уже первыми библиеведами, а впоследствии развита и обоснована современными исследователями), в сущности, сводится к предположению, что рассказ Яхвиста (или источник J) был создан в южном, или Иудейском, царстве, а рассказ Элоиста (или источник Е) — в северном, Израильском; объединение же этих версий в единый канонический текст Торы произошло, по всей видимости, в те времена, когда на территории древней Земли Израиля оставалось уже только одно из этих царств (как известно, то была Иудея), то есть в период между завоеванием Израиля ассирийцами и захватом Иудеи вавилонянами.
Сейчас мы увидим, что текст Торы подтверждает эту историческую гипотезу. Более того, текст этот дает возможность уточнить и время своего создания.
В чем же состоят эти текстуальные подтверждения? Первым из них является различие некоторых географических особенностей. В рассказах Яхвиста праотец Авраам неизменно связывается с Хевроном. Хеврон был главным городом колена Иуды, столицей Давида до завоевания Иерусалима, родиной первого главного священника Иудейского царства Садока. Заключая завет с Авраамом, Бог (в данном случае Яхве) обещает его потомкам «землю от реки Египетской… до реки Евфрат» — а это именно те границы, до которых раздвинул свои владения Давид, основатель правящей династии Иудейского царства. Зато рассказ о том, как Некто (то ли сам Бог, то ли его ангел) боролся с праотцем Иаковом, благословил его и дал имя Израиль, мы находим только у Элоиста, как и должно быть, если этот источник родом из Израильского царства. В этом же источнике говорится, что «нарек Иаков имя месту тому: Пену-Эль, ибо, говорил он, я видел Элоима лицом к лицу» (Бытие, 32:30); а Пену-Эль — это город, построенный Иеровоамом в Израиле.
Оба источника рассказывают о городе Сихеме (который Иеровоам сделал столицей Израиля). При этом Элоист излагает историю его приобретения евреями следующим образом («Бытие», 33:18–20): «Иаков, возвратившись из Месопотамии… пришел в город Сихем, который в земле Ханаанской, и расположился перед городом, и купил часть поля, на котором раскинул шатер свой, у сынов Еммора, отца Сихемова, за сто монет. И поставил там жертвенник, и призвал имя Элоима». Напротив, Яхвист (рассказ которого начинается уже в следующем стихе) излагает ту же историю куда драматичнее и жестче (Бытие 34:1-31) — Сихем, сын Еммора, обесчестил дочь Иакова Дину и предложил жениться на ней, а сыны Иакова потребовали от него и всех сихемцев совершить обрезание и, воспользовавшись их недомоганием после операции, перебили их всех до единого и таким образом захватили этот город силой. Заметим, что инициаторами побоища были Симеон и Левий. Это тотчас отражается в еще одной — и принципиально важной для нас — особенности рассказа Яхвиста. Речь идет о так называемом «пророческом благословении» Иакова своим сыновьям и внукам.
