Каждому энтузиасту Каира следует иметь в руках этот план, когда он пересекает трамвайные пути, чтобы взглянуть на остатки стен, ворот и улиц города Гаухара. Новый план составил профессор К. Кресвелл, но и он положил в основу план Равесса. Кресвелл вел раскопки в этом районе и уточнил расположение ворот. Изучение старого города продолжается, но, чтобы понять основные черты аль-Кахиры, вполне достаточно плана Равесса, который показывает, где внутри квадратного периметра размещались кварталы различных групп населения: военный квартал (Харат аль-Аскар), греческий квартал (Харат ар-Рум) и др. Греки (христиане) и африканцы составляли большую часть административного персонала города.
Весь город, по-видимому, строили вокруг двух огромных дворцов. Оба они имели особые ворота и фактически служили укрепленными фортами внутри укрепленного города. В центре города был построен Великий Восточный дворец, а позднее Малый Западный дворец. Между ними расположен двор — Бейналь-Касрейн («Между двумя дворцами»), который сохранил это название до наших дней. К югу от Великого дворца стояла мечеть аль-Азхар, на западе находился канал и сад Кафура с павильоном, именовавшимся «Лули», то есть «Жемчужный».
Халиф Муиз (его имя означает «горячо любимый») израсходовал на завоевание Египта все свое огромное личное состояние и, вполне естественно, хотел вернуть вложенные богатства с лихвой. Источником доходов снова должен был стать Красноморский канал. Неподалеку находился таможенный порт аль-Макс (что означает «таможенная пошлина»), расположенный в изгибе Нила — река протекала почти у самых стен аль-Кахиры. Муиз немедленно захватил аль-Макс и, сохранив за ним функции таможенного надзора, начал расширять его и превратил в крупнейший порт, который лишил Фостат — Миср былых прибылей.
Муиз построил здесь 600 кораблей, и 77 лет спустя, когда Наср ибн Хасроу приехал в Каир, семь кораблей все еще лежали на берегу реки. «Я, автор этого рассказа, — писал ибн-Хасроу, — сам видел их».
Размеры кораблей достигали 30 на 60 ареч, то есть 275 футов в длину и 110 в ширину. Корабли такого размера были новинкой и могли перевозить огромное количество товаров, подобно нынешним чудовищным танкерам. Муиз любыми путями выжимал деньги: он реорганизовал всю систему сбора налогов, создав центральное налоговое управление, и ликвидировал должность местных сборщиков налогов, которые присваивали значительную часть доходов.
Муиз умер через два года после прибытия в Египет, так что ему не удалось сделать многого, но он заложил прочный фундамент богатого государства, которое унаследовали его преемники. О его личном состоянии можно судить только по завещаниям, оставленным его дочерьми. Когда умерла первая дочь, она оставила, помимо прочего, 2 миллиона 600 тысяч динаров, а после второй осталось 5 мешков изумрудов, 3 тысячи серебряных изделий и 30 тысяч кусков замечательных сицилийских вышивок.
Из описания Насра ибн Хасроу, сделанного через 77 лет после смерти Муиза, видно, что аль-Кахира выросла на пустом месте буквально за несколько лет и что Муиз щедро расходовал накопленные богатства на строительство города. Ибн-Хасроу пишет, что вблизи дворца не разрешалось строить дома, и тысяча солдат охраняла дворец. Когда путешественник приближался к городу, ему казалось, что перед ним вырастает гора, ибо в аль-Кахире было много очень высоких зданий. Однако внутри города все заслоняли высокие стены. 12 тысяч слуг ухаживали за халифом во дворце, и, по словам Ибн-Хасроу, никто не знал, сколько женщин было заключено за стенами дворца.
Дворец имел 12 павильонов и десять ворот. Ибн-Хасроу перечисляет названия некоторых: «Золотые ворота», «Масляные ворота», «Ворота, где пахнет мясом», «Изумрудные ворота», «Ворота со скользкой мостовой». Имелись также особые подземные ворота, открывавшиеся в туннель, через который султан ездил верхом в сопровождении рабынь в свой гарем. Второй дворец с гаремом был построен из каменных блоков, пригнанных так искусно, что создавалось впечатление, будто здание вырублено из целого камня.
В город вели пять ворот, хотя, как писал Хасроу, укрепленные стены окружали аль-Кахиру не полностью. Это писалось в 1047 году. Вероятно, старые стены рухнули, а новые еще не построили. Но каждый дом и дворец сами по себе походили на крепости. Свежую воду доставляли в город (включая Фостат — Миср) на 52 тысячах верблюдов, но Макризи писал, что аль-Кахира была очень засушливым местом. Между домами в аль-Кахире были разбиты сады и цветочные клумбы, но особенно славились красотой, по словам Макризи, сады султанского дворца, где деревья и цветы росли террасами, как в Фостате — Мисре. Большинство зданий, писал Макризи, отличалось такой роскошью, что казалось, они сложены из драгоценных камней.
Фатимиды были сибаритами и, поощряя искусства и науку (особенно астрономию), делали это ради собственного удовольствия. Художники и писатели стекались в аль-Кахиру, и нередко городские сады заполняли поэты, которые тем не менее напоминали певчих птиц в золотой клетке. Здания, строившиеся в эпоху фатимидов, становились все красивее и величественнее, а библиотеке аль-Кахиры не было в то время равных. Но, изучая историю Египта X и XI веков, не находишь никаких следов благотворного влияния фатимидского меценатства за пределами Кахиры.
Муиз умер в возрасте 45 лет, и его сын аль-Азиз правил Египтом 21 год и пять с половиной месяцев. Именно аль-Азиз, продолжая традиции отца, создал хорошо продуманную и эффективную систему управления финансовыми делами Египта, которая сохранялась долгие годы. Его талантливым главным министром был обращенный в мусульманство еврей по имени Ибн-Киллис, державший у себя в гареме 800 женщин. Именно он и был инициатором совершенно новых методов ведения финансового хозяйства.
На государственную жизнь оказывали влияние и другие силы. Жена аль-Азиза была христианкой, а ее два брата — православными мельхитскими священниками, точнее патриархами. По словам Хитти, она была русской, но нет сомнения, что ее семья пользовалась сильным влиянием в аль-Кахире, причем не всегда в интересах государства. Как и все завоеватели, аль-Азиз нуждался в поддержке меньшинств и наемников и поэтому не только пользовался услугами христиан, но — по примеру абассидов — снова начал ввозить турецких и суданских солдат. Постоянные распри между турками и суданцами были мрачной прелюдией эпохе мамлюков.
Аль-Кахира при аль-Азизе процветала и богатела. Он построил дворцы, мосты, мечети и новый канал. При нем же появился Малый Западный дворец, павильон «Лули» («Жемчужный») и был перестроен Великий Восточный дворец, от которого до наших дней ничего не сохранилось. Он приступил к строительству мечети, которое завершил его сын Хаким. Ее руины — один из самых романтических памятников Каира. Аль-Азиз, был настолько уверен в силе своего халифата, что даже построил золотую клетку, в которой он намеревался держать соперничавших суннитских багдадских халифов, когда они попадут к нему в плен (этого так и не случилось).
Очень хотелось бы знать, как жила аль-Кахира в первые годы ее существования. И хотя Ибн-Хасроу многое нам сказал, к его описаниям надо относиться с осторожностью, потому что он был шиитом (как и фатимиды), очень гордился их достижениями и рисовал довольно пристрастную картину. Вовсе нет данных об отношениях между населением ранней аль-Кахиры и Фостата — Мисра. Аль-Кахира являлась чисто административным центром вроде Вашингтона, с тем различием, что она была прочно заперта на все замки.
