Обосновавшись в Романии, германцы, в отличие от ирландцев и англосаксов, не привнесли в ее культурную жизнь какие-то национальные самобытные традиции своего искусства. А у ирландцев и англосаксов, в отсутствие римского влияния, искусство сохранило национальные самобытные черты; то же самое можно сказать о законодательстве и общественных институтах. Однако британское влияние распространилось на Галлию значительно позднее: лишь в VII в. сюда проникли ростки ирландского искусства, а в VIII в. — творчество англосаксов
[147].
Сохранилось несколько прекрасных, искусно выполненных образцов варварского искусства, которое, однако, значительно уступало сарматскому, на чьей основе оно и возникло. Это доспехи Теодориха, экземпляр Евангелия, специально сделанный для Теоделинды, и алтарь в соборе Монцы, где он молился, а также короны Гварразара. В то же время трудно поверить, что упомянутые произведения искусства были выполнены варварами. Ригль и Цейс признают, что короны, судя по всему, были изготовлены римскими мастерами. Св. Элио, создавший целый ряд произведений искусства, был галло-римлянином. В подобных случаях мы не можем говорить о чисто германском искусстве; это, скорее, образцы восточного искусства.
О влиянии восточного искусства говорит тот факт, что изделия, выполненные из золота и слоновой кости, оптом завозились на Запад из Византии, Сирии и Египта. Как отмечает Доусон, ирано-готское искусство, которое привнесли с собой варвары, уже с середины VI в. во Франции, а в более южных районах и еще раньше, уступило место сирийскому и византийскому искусству, которое распространялось по всему бассейну Средиземноморья
[148].
А один скандинавский исследователь указывает на явное влияние восточных мотивов на германское искусство англосаксов.
Культурное влияние Персии было представлено завозимыми на Запад персидскими коврами, которые достигли даже центральных районов Галлии
[149].
Влияние коптской культуры Египта представлено главным образом изделиями из слоновой кости, выполненными в Александрии, а также текстильными товарами. Следует помнить, что, когда св. Гоноратий основал монастырь в Лерине в 410 г., монахи из Египта приехали и обосновались там.
Короче говоря, чисто восточное искусство, пришедшее на Запад по Средиземному морю, наложилось на варварское искусство, которое также в своей основе было восточным, и в этом взаимопроникновении и взаимодействии пришедшее с юга восточное искусство играло преобладающую роль, поскольку техника исполнения его изделий была более высокой.
Искусство Востока повсеместно заняло прочные позиции в Галлии, Италии, Африке и Испании. Оно являлось своего рода печатью, которую Византия поставила на культурную жизнь Запада.
Как считает Е. Бабелон, гробница Хильпериха была возведена византийскими мастерами, обосновавшимися в Галлии. Именно они создавали наиболее замечательные произведения искусства, а изделия их безыскусных учеников-варваров обычно были более грубыми. Л. Шмидт пришел к заключению, что образцы варварского искусства того времени были выполнены рабами из галло-римлян в германском, а значит, в восточном стиле
[150].
Влияние Востока наблюдалось во всех видах декоративного искусства, а также в работе золотых дел мастеров. Изумительные ткани, предложенные Дагобертом монастырю Сен-Дени, были выделаны на Востоке. Папа Адриан (был папой с 772 по 795 г.) направил в базилики Рима («базилика» по-гречески и на латыни означает «царский дом»; представляет собой здание прямоугольной формы, разделенное колоннадами на несколько продольных отсеков — нефов; в форме базилики были выполнены многие христианские храмы) не менее 903 искусно выделанных и украшенных драгоценностями тканей. Эти шелковые ткани, будь они из Константинополя или из какого-то другого места, были вытканы и украшены в персидской технике ткачества
[151].
Влияние искусства Востока мы наблюдаем и в украшении рукописей. В вестготском Галлоне экземпляр Священного Писания был разрисован попугаями, павлинами, мифическими существами — грифонами, львами и змеями, — что ясно свидетельствовало о том, в какой культурной традиции выполнена эта работа. Наблюдалось также и влияние армянского искусства.
Рукописи, распространяемые в VII в. ирландцами, наоборот, были украшены в национальных традициях, а также в традициях варварского искусства. Мы наблюдаем здесь смешение доисторических мотивов, оттененных местным колоритом, и восточных мотивов, безусловно позаимствованных из искусства Галлии.
В значительной степени подобным же образом развивалось и искусство мозаики. Мифологические и христианские сюжеты, используемые в галло-римский период, сменились лиственным орнаментом и изображением животных; прекрасным примером подобного стиля являются сохранившиеся образцы сирийской и африканской мозаики V в. В храме Св. Хрисогона Трастеверского в Риме пол выложен мозаикой, являющейся «современницей» восстановления на папском престоле Григория III в 731 г.; рисунок представляет собой чередующиеся изображения медальонов с орлами и драконами посреди орнамента из листьев и роз. Аналогичным образом, фрагменты мозаики в храме Св. Генезия в Тьере, возведенном в 575 г. епископом Клермона св. Авитом, напоминают нам фантазии, навеянные персидскими мотивами. Как пишет Григорий Турский, «ничто лучше не передает то влияние, которое оказала культура Востока на меровингскую Галлию, чем этот небольшой памятник искусства не более метра в длину».
Такая же тенденция, судя по всему, наблюдалась и в орнаментальной живописи. Как отмечает Григорий Турский, Гондовальд увлекался живописью и проявил себя как живописец, специализировавшийся на расписывании домов. Из этого описания мы узнаем, что частные дома расписывались яркими узорами и, вне всякого сомнения, в восточном стиле, в том же, в котором выполнялись и разукрашивались восточные ткани.
Храмы украшались с использованием всей цветовой палитры, причем большое значение имело изображение человека, и именно подобное изображение встречалось наиболее часто, как, в частности, на мозаике в храме Сан-Витале в Равенне. Папа Григорий Великий упрекнул епископа Марселя Серения в том, что тот уничтожил росписи в храме, поскольку, как объяснил папа, они служили для людей путеводителем веры
[152].
