Кельн, Майнц, Трир, Рат и Вена сегодня являются городами с германоязычным населением; пограничные районы распространения этой языковой группы можно обнаружить на фламандской земле. Конечно же романизированное местное население не вдруг покинуло места своего проживания. И если в таких городах, как Тонгерен, Турне и Аррас, римского населения практически не осталось, то в Кельне и Трире проживало немало христиан — а значит, римлян. Однако те люди, которые остались на насиженных местах, постепенно германизировались. Свод германских законов — Салическая правда — распространялся и на тех римлян, которые не покинули родных мест, а из Жития св. Северина мы узнаем о государстве в Норике, носившем «промежуточный» характер между римским и германским. Мы также знаем, что существовал ряд тесно связанных римских общин, которые в течение довольно длительного времени проживали в горных районах Тироля и в Баварии
[19].
На этих территориях позднее произошла колонизация и замена одного населения другим; фактически осуществилась германизация. То, что произошло массовое оседание западной части германских племен на границе территории своего проживания, явно контрастировало с действиями большей части германцев, которые в ходе миграции достигали гораздо более отдаленных территорий: пришедшие из районов, прилегающих к Днепру, готы осели в Италии и Испании, бургунды совершили путешествие от Эльбы к Рейну, а вандалы — с берегов Тисы в Африку. Германцы же ограничились прибрежными районами вдоль речной границы империи; как раз там, где им и разрешил проживать римский император. Лежит ли объяснение этого в национальных корнях и особенностях? Я так не думаю. Ведь те же относящиеся к германцам франки дошли в III в. до Пиренейских гор на границе Галлии и Испании, а саксы, также являющиеся германцами, вторглись в Англию.
По-моему, все объясняется географией. Оседая на границах империи, германцы не могли представлять угрозы для самых жизненно важных ее районов — Константинополя, Равенны и африканских провинций. Поэтому для римлян было разумно разрешить им постоянное проживание на данной территории — а ведь именно в этом получала отказ восточная часть германских племен, пока вестготам наконец не позволили поселиться в Аквитании. Для того чтобы удержать германцев в определенных границах проживания, император Юлиан предпринял несколько походов против франков и алеманнов; римское население отступало перед варварами, освобождая им территорию для поселений, причем они селились не как наемные войска в соответствии с принципом «трети», а просто постепенно колонизировали захваченную ими территорию и прочно на ней обживались. Этим и объясняется тот факт, что, когда в 406 г. из этого района ушли римские войска, всего нескольких небольших укрепленных пунктов и крепостиц вдоль римской границы по линиям Бавэ—Куртре—Булонь и Бавэ—Тонгерен оказалось достаточно для того, чтобы германцы оставались в пределах занимаемой ими территории. Они продвигались на юг очень медленно; Турне был занят ими лишь в 446 г. Они не представляли собой армию захватчиков; это был переселяющийся народ, ищущий максимально удобную и плодородную землю для постоянного проживания. Они не смешивались с галло-римским населением, которое постепенно уступало им свою территорию, и этим объясняется, почему германцам удалось сохранить свои древние, воспетые в эпосах традиции и то, что принято называть «германским духом». Они привнесли с собой на вновь занимаемую территорию свой язык и религию, а также дали ряду мест новые географические названия. Германские имена и названия, оканчивающиеся на -ze(e)le и -inghem произошли от имен и названий первых германских колонистов.
От полностью германизированной территории германцы постепенно продвигались на юг; здесь со временем возникла зона смешанного населения, охватившая Валлонскую Бельгию, Северную Францию и Лотарингию. На этой территории названия многих мест говорят о том, что здесь жили германцы, которые позднее романизировались
[20]. Двигаясь таким образом на юг, германцы достигли берегов Сены
[21].
Но в целом следует отметить, что массовая германизация имела место лишь там, где удалось сохранить германский язык. Романия потеряла свое культурное влияние лишь на территориях, относящихся к последним захватам Римской империи и являвшихся защитными бастионами, прикрывающими путь к Средиземноморью. Речь идет о провинциях Германия I и И, Белгика I и II, Реция, Норик и Паннония.
А на остальных территориях культурная целостность Романии сохранилась, да иначе и быть не могло. Римская империя осталась страной римлян, как и Североамериканские Соединенные Штаты — страной англосаксов, несмотря на наплыв эмигрантов самых разных национальностей.
На самом деле осевшие на территории империи варвары составляли лишь незначительную часть от всего римского населения. С научной достоверностью приводить точные цифры не представляется возможным, поскольку нет подтверждающих источников. Каково было население Римской империи?
[22] 70 млн.? Я не думаю, что мы можем согласиться с подсчетами К. Юлиана, утверждающего, что на территории Галлии проживало от 20 до 40 млн. человек
[23].
Делать точные утверждения в этом вопросе невозможно. Одно можно сказать с определенностью: германцы растворились в массе римского населения.
По мнению Дана, готов, которым император Валент позволил вступить в пределы Римской империи, было тмиллион человек. Л. Шмидт, ссылаясь на Утропия и на данные битвы при Андрианополе, говорит о 40 тыс. готов, включая 8 тыс. воинов. Их количество действительно могло быть значительно пополнено за счет примкнувших к ним германцев, рабов, наемников и т. д. Как считает Шмидт, когда Валия в 416 г. вступил в Испанию, под его началом было 100 тыс. вестготов.
По мнению Готье, общее количество вандалов и аланов, включая всех мужчин, женщин, детей и рабов, пересекших Гибралтар и вступивших на африканское побережье, должно было составлять 80 тыс. человек. Эту же цифру дает Виктор из Вита. Готье считает, что данную цифру можно считать точной, поскольку нетрудно было посчитать общую вместимость кораблей, пересекших Гибралтарский пролив. Он также высказывает вполне достоверные предположения
[24] о том, что численность населения римских провинций Африки была такой же, как и численность населения этих территорий сегодня, — 7—8 млн. человек; а это означает, что местного населения было в 10 раз больше, чем вторгшихся орд вандалов.
