На острове они потратили так много времени в пирах и стрельбе, что было решено плыть не в Гуаякиль, а в Арику. Ее настоятельно рекомендовал «один старик, говоривший, что серебряные слитки из рудников были перенесены в Арику для погрузки на суда и отправки в Панаму». И он не сомневался, что «мы сможем грабежом добыть по крайней мере по две тысячи фунтов на каждого».
Так началось длинное плавание к чилийскому городу. Чтобы хоть как-то скоротать время, буканьеры нападали на проходившие мимо испанские корабли. С каждого судна они забирали трофеи, в которых нуждались, но непременно захватывали на борт «Святой Троицы» узников, какого бы они ни были социального положения. Некоторые из пленников оказывались настолько разговорчивыми, что легковерные буканьеры получали массу сведений (правда, далеко не всегда достоверных.).
Одним из наиболее словоохотливых являлся капитан Перальта, плененный в Панаме, который стал весьма популярной личностью на корабле. По мере того как судно медленно двигалось к югу, испанцы выполняли роль «гидов» по Перу и Чили. Так, когда они оказались напротив небольшого поселения Тамби, капитан Перальта вспомнил, что «это стало первым местом в этих краях, населенным испанцами. Тогда на берег сошел священник с крестом в руке, а десять тысяч индейцев стояли, уставившись на него. Когда из лесу вышли два льва
[8], он спокойно возложил им на спины крест, и индейцы тут же пали ниц и стали молиться. Более того, эти два льва, следовавшие за ними, повторяли их движения. Так животные дали понять индейцам превосходство христианской религии, которую те вскоре приняли».
Подобными интересными историями капитан Перальта завоевывал себе популярность среди пиратов и помогал коротать утомительные часы во время скучного плавания к Арике. Наконец, 26 октября они добрались до места назначения. Буканьеры, оставив корабль, поплыли на шлюпках к берегу, чтобы атаковать. К их «величайшему сожалению и раздражению», вся прибрежная полоса чернела от вооруженных испанцев, поджидавших их.
Разочарованные таким приемом буканьеры высадились ниже по берегу, у Ла-Серены, довольно большого города, предметом гордости которого являлись семь церквей. Но и здесь жители вовремя получили предупреждение и успели скрыться в горах со своими драгоценностями. Так что пиратам пришлось довольствоваться отдельными грабежами и поджогами.
Увлекшись, они чуть не потеряли свой корабль. Ночью чилиец на надутой воловьей шкуре подплыл к «Троице», подобрался под корму и, запихав паклю и серу между рулем и ахтерштевнем, поджег корабль. «Наши люди, удивленные и встревоженные дымом, бегали по кораблю, подозревая в поджоге пленников. Видимо, так бедолаги надеялись обрести свободу и уничтожить нас». Однако место пожара вовремя обнаружили, и он был потушен. Буканьеры продолжили путь на юг.
На Рождество они увидели остров Робинзона Крузо – Хуан-Фернандес и «утром дали три залпа в честь этого великого события». Команда занималась охотой на коз, мясо которых засаливали и клали в бочки. Но приближался бунт. Буканьеры разделились на тех, кто сохранил свою долю добычи и желал через мыс Горн возвращаться в Вест-Индию, и тех, кто все проиграл и предпочитал продолжать плавание в Тихом океане. В конце концов последние взяли верх, капитан Шарп был свергнут и закован в кандалы, а на его место избран Джон Уотлинг, закоренелый старый пират и «отважный моряк». Кстати, в его честь названо место первой высадки Христофора Колумба в Новом Свете.
Одной из причин свержения Шарпа явилось его безбожие, а при новом командире установился порядок. Мистер Рингоуз делает следующую запись в своем журнале 9 января в воскресенье:
«Это было первое воскресенье, когда между командиром и командой царило согласие, с тех пор как погиб наш доблестный командир, капитан Сокинс. Уотлинг был человеком с благими помыслами и, заметив в тот день игру в кости, тут же выбросил их за борт».
Сам же мистер Рингроуз, охваченный религиозной страстью, незаметно ускользнул с корабля на берег и там ножом вырезал на стволе дерева крест со своими инициалами.
Но капитан Уотлинг, несмотря на свои благие намерения, не принес удачи пиратам; по его совету они возвратились в Арику, где им дали ожесточенный отпор. Многие были убиты, а новый командир «получил пулю в печенку, от которой быстро и скончался».
Оставшейся горстке израненных солдат удалось пробиться к шлюпкам и столкнуть их в воду как раз в то время, когда на берегу показались испанские всадники. К несчастью, три судовых врача так напились, пока шло сражение, что не смогли дойти до лодок и были захвачены в плен.
Теперь несчастные и покорные буканьеры пришли к капитану Шарпу и стали умолять его принять вновь командование. Поначалу тот наотрез отказывался, но после долгих уговоров «наш добрый старый командир согласился».
Весь май ушел на тяжелую работу – переоборудование «Святой Троицы» для плавания к мысу Горн. Верхняя палуба была перестелена, мачты и бушприт укорочены, оснастка и паруса заштопаны. Оставшимся испанским пленникам дали небольшую шлюпку для возвращения домой. И только нескольких негров и индейцев оставили для работ на корабле. С этого места дневник в основном содержит ежедневные сообщения о широте, долготе, о направлении и силе ветра. Изредка буканьерам улыбалась фортуна, тогда они захватывали трофеи.
Южная Америка, портулан Пири Рейса
9 июля пираты заметили парус и тут же пустились в погоню, настигнув его лишь к вечеру. «Сан-Педро» – буканьеры обнаружили 21 тысячу монет в восьми дубовых сундуках и еще 16 тысяч – в мешках, а кроме этого, еще и некое количество серебра. Это стало триумфом! Неделю спустя они также захватили почтово-пассажирское судно (пакетбот) с тремя пассажирами, монахом и двумя белыми женщинами. Об их дальнейшей судьбе мистер Рингроуз не упоминает.
О дальнейшей судьбе белых женщин неизвестно
А на следующий день буканьерам повстречалось большое испанское торговое судно, которое они в страхе приняли сначала за военный корабль, посланный за ними. Пираты дали по нему короткий залп, случайно убив капитана. Команда тут же сдалась сама. В трюмах «Святой Розари» и находилось много монет, в том числе и серебряных, а также 620 бутылок вина, что, несомненно, пришлось по нраву английским морякам. Они также захватили, по словам мистера Рингроуза, «самую прекрасную женщину, которую я когда-либо видел во всем южном море», но что с ней произошло дальше, неизвестно.
До декабря плавание продолжалось без особых происшествий, судно, борясь с непогодой, шло к мысу Горн. Рождество прошло спокойно. «К празднику мы закололи свинью, которую раздобыли ранее в заливе Никойя. Тогда это был молочный поросенок примерно трех недель от роду, но теперь он весил около 90 фунтов. Так что рождественский обед прошел у нас со свининой».
