– Как случилось, что пациент был ранен?
Семаков мысленно отметил более рычащие, чем обычно, интонации речи дракона, но промолчал. Вместо него ответил Неболтай:
– Пробирался к вам, Таррот Гарринович, его заметили и обстреляли из ружья картечью.
Разумеется, после этого казаку пришлось объяснить, что такое картечь.
Допрос продолжился:
– У вас принято воевать с детьми?
Вопрос был задан всё тем же индифферентным тоном, но на этот раз хорунжий возмутился:
– Нет, конечно! Это неприятельский офицер сделал. – Семаков по прежней должности был постоянным читателем газеты «Таймс» и потому счёл нужным с горечью добавить: – У наших противников бытует мнение, что мы – народ неполноценный и с нами допустимы любые методы ведения войны. В том числе убийство безоружных и детей.
На этом вопросы прекратились.
А Семаков сделал себе мысленную отметку: тело погибшего надо вернуть, но не из уважения к доблести павшего, а только чтобы люди противника не появлялись в этом месте. Потом капитан второго ранга подумал и решил, что на корабле обернуться до госпиталя будет как бы не быстрее, чем на коне, которого ещё изловить надо.
Мальчишку отнесли на борт «Морского дракона». В рубке капитан второго ранга глянул на хронометр и поспешил обратно на берег.
Разумеется, матросы попросили объяснений у хорунжего о нежданном раненом пассажире. Рассказ вызвал вопросы. Казак отвечал, стараясь не вдаваться в ненужные подробности.
– За какую такую вину в мальчонку из ружья стрелять, да ещё картечью? Этак же убить можно!
– Для того и стреляли.
– Что ж он мог натворить? Аль украл чего? Так посечь за такое, но не душегубствовать же!
– Не крал он ничего. Он за едой для семьи направлялся: ракушки тут на берегу добыть можно. Отец-то у него в море сгинул…
Матросам всё стало ясно относительно стрелявшего.
– Вот же ирод!
После разговора с Тарротом казак тоже помчался на берег. За время отсутствия командира Неболтай успел добежать до тела англичанина, отметить про себя безнадёжно испорченный мундир и затрофеить недурную саблюку (хотя и менее удобную, чем привычная шашка), флягу, в которой плескалась отнюдь не вода, и ружьё с дорогой серебряной отделкой. Деньги тоже сменили хозяина. Коня можно было изловить, и наверняка добыча оказалась бы ценной, но уж очень казаку не хотелось ехать верхом в пределах видимости англичан. Хорунжий тяжко вздохнул при мысли о дорогой сбруе и двуствольных кавалерийских пистолетах английской работы в седельных кобурах.
Тело кавалериста оттащили к люку и с некоторыми усилиями погрузили на корабль, завернув в парусину.
– Тихон Андропыч, есть ещё одно дело: отослать те бумаги, которые ты мне показывал, да получить кое-что. Пошли к… тому самому месту.
Бумаги ушли. В ответ пришло очередное отправление из другого мира. «Кое-что» оказалось очень небольшой деревянной коробочкой. Семаков приоткрыл, глянул, удовлетворённо кивнул и захлопнул её. Казак сделал вид, что содержимое посылки его ни капельки не интересует.
– Это не для меня, – небрежно заметил моряк, энергично зашагал к лестнице и резво спустился в пещеру.
– Таррот Гарринович, за мной был должок. Получите. Только не знаю, подойдет ли вам?
Дракон снял крышку, ловко поддев её когтем. Внутри лежал серебряный тонкий браслет, в который был вделан большой синий камень и красный меньшего размера. Браслет сразу же оказался на левой передней лапе хозяина пещеры. Взгляд у дракона на короткое время (секунд пять) сделался рассеянным: Таррот наскоро прикинул магоёмкость.
– Благодарю. Как раз такие кристаллы я имел в виду.
Семаков чуть заметно улыбнулся и подумал, что давешний разговор с Тифором наконец получил логическое завершение.
Дракон, в свою очередь, рассудил, что с таким кристаллом воды плавание и охота на рыбу станут гораздо легче. И ещё прошла мысль, что с хорошим кристаллом огня в пещере станет теплее. Разводить костёр Таррот не хотел.
«Морской дракон» вышел из грота и взял курс на Севастопольскую бухту. Когда в рубке остался лишь командир и казак, последний сказал приглушённым голосом:
– А ты заметил, Владим Николаич, наш Горыныч-то гневен сделался.
Семаков и сам сделал тот же вывод, но спросил:
– С чего так решил?
– Когда я рассказал, как в мальца стреляли, глаза у него стали такие… ну как если человек прицеливается, понимаешь?
– И я тоже подумал, что наш дракон в ярости. Они с мальчонкой вроде как в друзьях были. Правда, я не по глазам, а по голосу догадался.
– ?
– Больше рычания стало в речи.
– Ну и слух у тебя! Музыке небось учился?
– Было дело. Да только способностей у меня оказалось мало, – поскромничал моряк.
Лейтенант Мешков на следующий день был занят на дипломатическом фронте – передавал тело убитого англичанина его соратникам. При этом князь на безукоризненном английском объяснил, что «этот джентльмен был убит после того, как стрелял в безоружного русского мальчика восьми лет и ранил его». Принимавшая сторона никак не отреагировала на этот пассаж.
Костю отвезли в госпиталь. В тот момент дежурил фон Каде. С ним объяснялся лично капитан второго ранга Семаков.
– Видите ли, в этого мальчика английский кавалерист стрелял картечью. Разумеется, этого господина наши стрелки убили. Поблизости случился коллега Марьи Захаровны, но за излечение он даже не брался; его умений хватило лишь на то, чтобы поддержать жизнь пациента. Так что мы сейчас съездим за госпожой доктором.
Мариэла сразу же согласилась наведаться в госпиталь и посмотреть пациента.
Выводы последовали быстро:
– Сегодня я ничего не стану править: мне ещё восстанавливаться. Конструкты, установленные моим коллегой, простоят ещё сутки. Завтра с утра над ними поработаю. Заодно завтра я хочу узнать о происхождении этого ранения. Ни о чём подобном мне не рассказывали. Лечение обойдётся в двадцать рублей, потребуется четыре дня.
– Деньги вам передадут.
Глава 9
У командира была задача потруднее. Он по описанию и со слов соседей нашёл дом Елены Киприановой.
Дверь открыла девушка неопределённого возраста. Ей могло быть как тринадцать, так и шестнадцать. Моряк успел подумать, что острые черты лица и чуть длинноватый нос достались от отца, а вот светлые волосы и глаза явно были материнским наследством. Завидев незнакомца в военно-морском мундире, она ахнула:
– Костенька?!
– Он жив и сейчас в госпитале. В него стрелял англичанин, но доктор Марья Захаровна пообещала, что через пять дней здоровым выйдет. Матушка дома?
