Командир сохранил полное спокойствие.
– Иван Андреевич, прошу высказаться.
Шёберг, по всей видимости, уже полностью составил мнение, поскольку говорил гладко и без малейших запинок.
– Мне думается, что точных сведений маловато. Судить о том, что есть данная картечница да насколько она полезна, можно будет после испытаний, а еще лучше – после боя. Я думаю, ситуация прояснится.
Последовало одобрительное хмыкание от Мешкова.
– Михаил Григорьевич?
– Согласен с Иван Андреевичем. Нам точно нужен практический опыт. Но как артиллерист могу сказать: сомневаюсь, что точность на расстоянии даже десять кабельтовых будет высокой. Ну, по парусам попасть, конечно, можно. По пушечным портам… скажу так, ценой больших затрат боеприпасов тоже можно. Но ведь наши гранаты делают это немногим хуже. Впрочем, тут лишь практика поставит точку. Но сдаётся мне, наш опыт и тактические наработки – вообще, а не только в данном случае – нужны иномирцам. Но доказательств, сами понимаете…
– Вы всё уж по полочкам разложили да ярлыки наклеили, – невесело усмехнулся командир. – Согласен со всем сказанным. Ладно. Тихон Андропович, тебе-то к порталу без надобности, а нам надо заполнять трюм припасами.
В разговоре с моряками дракон дал точнейшее описание атакованного корабля. Правда, названия он не разглядел, но приметы не давали возможности ошибиться: корабль линии.
На следующую ночь пластуны привели капрала французской армии. Но его отпустили, велев рассказать своим не о туманной угрозе неприятностей, а о вполне определённом событии: утоплении английского корабля линии; также объяснили причины этой атаки на союзников. Той же ночью под раздачу попала одна из самых малых единиц флота – французский восьмипушечный шлюп. Дракон чуточку перестарался: полуторатонного ледяного снаряда, летящего со скоростью двести пятьдесят маэрских миль в час, с хорошим запасом хватило бы на линкор, а мелкий кораблик просто переломился пополам. Из сорока двух человек, бывших на борту, спаслись четверо.
Низкая скорость прохождения информации сослужила дурную службу командованию французской эскадры. Они не успели вовремя узнать об угрозе. Только утром адмиралу Брюа доложили и о катастрофе и об угрозе русского офицера.
Адмиралу не понравилось, что боевой корабль, пусть и небольшой, погибает столь непонятным образом. И он приказал начать самое тщательное расследование. Однако следователям не удалось узнать ничего нового. Спасшиеся оказались почти бесполезными: от них не удалось получить сколько-нибудь ценных сведений.
Французы запросили у английских коллег результаты их расследования; союзники их предоставили. Особенный интерес вызвала фраза, озвученная матросом Королевского флота: «Оно прилетело со свистом и ударило». Она в точности совпала с тем, что сказали французские свидетели.
Англичане попросили (очень вежливо) об ответной любезности: рассказать в подробностях, что именно случилось в той истории с метким стрелком. Полковник Массена ответил, что, мол, эта операция – внутреннее дело французского корпуса. Английский представитель резонно возразил: пока и поскольку ответные нападения русских топят английские корабли, британские моряки являются заинтересованной стороной, особенно если учесть, что они непричастны к действиям того самого стрелка. Переговоры затянулись.
Дракон же добросовестно обшарил окрестности Босфора. Никаких следов эскадры он не обнаружил.
Ночью ящики с разобранной тяжёлой скорострелкой были доставлены на палубу «Морского дракона», а утром винтовка была собрана. Всех удивила лента: она состояла из некоего подобия дверных петель, соединённых друг с другом, причём в качестве осей использовались пули.
Тогда же утром на причал заявился казачок Фрол, которого командировал хорунжий в качестве стрелка. До этого молодой картечник управлялся на Камчатском люнете. Отдать должное Неболтаю: племянника он выбрал не по родственным соображениям, а принимая во внимание опыт работы с картечницей и отменную зоркость.
Фрол подошёл к задаче по-деловому: прочитал бумаги, прибывшие вместе с оружием, хорошенько оглядел возможные огневые позиции, похмыкал, подвигал затвор, проверил заправку ленты и, наконец, притащил своё одеяло, на котором намеревался лежать.
Сразу же выявилось, что по весу новая винтовка куда как превышает свою младшую сестру.
– Осмелюсь доложить, верных полтора пуда, ваше благородие. Да опору ейную присчитайте, ещё ленту прибавьте и пульки тож, – авторитетно заявил Максимушкин. – Вот же ж четыре пуда будет, как один золотник.
– Может, оно и к лучшему… – задумчиво протянул на-чарт. – Я так полагаю, отдача у этой картечницы будет сильная. Принайтовить её, что ли?
Шёберг решительно мотнул головой:
– Не очень-то нравится эта мысль. Вот, Михаил Григорьевич, глядите: два есть места, где установить можно скорострелку: или непосредственно перед рубкой, или сразу сзади неё. Но стрельба возможна только по борту, как сами видите. А ну как перебросить её на другой борт понадобится? Резать найтовы?
– Можно прикрепить к ножкам станины железную полосу с профилем в виде буквы «покой», а к ней снизу приварить гвозди, а всё потом вколотить в палубный настил. Вот так. – В записной книжке начарта тут же появился чертёж. – Если понадобится снять треногу – поддеть полосу снизу ломом, и вся недолга.
– Допустим. А как приварить? Вы умеете варить железо?
– Одолжить сварочный механизм у наших друзей. И чтобы поучили, как с ним работать. Ну, за деньги, понятно. У нас ведь день в запасе есть.
– Да, и тёмные очки взять также.
– Ещё добавьте: не забыть двойные рукавицы, чтобы руки сберечь. При сборке корабля ими пользовались.
– Ну, такие и у нас найдутся.
– А знаете, господа, ведь этакий сварочный механизм в походе может пригодиться. Избави, Никола Морской, но если пробоина в корпусе…
– Владимир Николаевич, тогда вам договариваться.
– А как же опробовать тяжёлую картечницу?
– Оставить на берегу тех, кто будет обучаться сварке; пару грамотных унтеров на это думаю отрядить. А ту самую железную полосу с гвоздями изготовить в первую очередь… Кроев!
– Я!
– Глянь-ка… Вот такое железо у тебя в запасах найдётся?
Боцман мазнул глазом по рисунку и надулся от важности.
– Смотреть надо, вашбродь, может и быть, но не ручаюсь за длину. Глядишь, резать придётся. Гвозди-ат подберём, это имеется.
– Тогда едем к капитану Риммеру.
Иномирский моряк охотно согласился помочь в изготовлении опорной полосы (так её назвал лейтенант Мешков). Вся работа была закончена в течение часа. Ученики в унтерских чинах остались на занятия, а господа офицеры отбыли к причалу. За время их отсутствия Семаков поставил в известность Руднева о том, что-де предстоят испытания нового вооружения, и предложил прислать офицера на борт «Морского дракона».
