В течение целого дня Маги не было видно. Около десяти часов вечера Рагастен снова отправился по дороге к замку, на этот раз – вместе со Спадакаппой. Всю ночь они бродили возле замка. Когда на восходе солнца они вернулись в рыбачью хижину, Рагастен был до странности спокоен. Он уже принял свое решение. План Рагастена был очень простым, и он изложил свою задумку Спадакаппе. Лицо Рагастена испугало конюшего.
– Синьор, – проговорил он, – ничего ведь еще не кончено!.. Какого черта! Вы ведь не раз выкручивались из опасных положений… Поверьте мне, отчаяние ничего не стоит…
– С чего ты взял, что я пришел в отчаяние?..
– Вижу по вашему лицу, синьор.
– Ты ошибаешься. Я обдумывал план атаки и кое-что нашел. Я объясню тебе его. Вот что я решил: сегодня вечером мы явимся к воротам замка и представимся дворянами, которых послал из Рима Чезаре. У нас есть важное сообщение для Лукреции… Нам откроют дверь, мы войдем…
– Если нам позволят войти!
– Молчи! Войдем, говорю тебе!
– Хорошо! А дальше что?
– Одно из двух. Либо нас проведут к Лукреции, и тогда со всем остальным я управлюсь; либо нас не пустят к ней и вот тогда… Слушай внимательно! Ты набросишься на тех, кто окружит нас, задержишь их. Если надо, умри на месте! Пяти минут мне будет достаточно. Слышишь, Спадакаппа? Пять минут.
– Синьор, если дело только в том, чтобы позволить убить себя, то можете считать, что план удастся. Умирать-то придется только раз!.. В общем, на этот вечер я приадлежу вам полностью.
А про себя бывший бандит подумал:
«Всё кончено! Мы оба погибнем».
Второй день был таким же мрачным, как и первый. Рагастен провел его на кровати, лицом к стене, сотни раз спрашивая себя, не лучше ли покончить со всем теперь же. Когда наступил вечер, Рагастен больше не вспоминал про свой план; он решил подождать еще день, чтобы попробовать отыскать более практичный план.
Наутро, когда Рагастен только забылся беспокойным сном, его внезапно разбудил шум голосов. Один из них он сразу же узнал: голос принадлежал Маге. Хорошенько прислушавшись, он узнал и второй голос: его владельцем был Джакомо.
– Ты вернешься в замок, – говорила Мага, – и приготовишь всё, чтобы я сама могла туда пройти.
– Вы хорошо подумали, синьора?
– О чем говорить, Джакомо!.. То, что должно совершиться, то и случится. Ты говоришь, что Чезаре вот-вот взойдет на борт?
– Завтра утром… Здесь он будет завтра вечером или к полуночи.
Рагастен соскочил с кровати. Спустя несколько мгновений он ворвался в комнату Маги: в ужасном виде, растерянный. Шевалье схватил Джакомо за руку:
– Что вы сказали? Чезаре Борджиа прибывает сюда?
– Синьор де Рагастен!.. – вскрикнул Джакомо.
– Чезаре прибывает сюда! – подтвердила Мага. – Джакомо видел хозяина галеи, который должен доставить монсиньора.
Рагастен без сил упал на табурет, но потом внезапно поднялся.
– Куда вы? – спросила Мага.
– В замок! – ответил Рагастен. – И я буду убивать каждого, кто встанет на пути, пока не прикончат меня самого!
– Подождите! – закричала Мага. – Оставьте меня, Джакомо. И вы, шевалье, оставьте… Приходите через час, и тогда я скажу, надо ли вам идти на смертный бой в замок…
Рагастен и Джакомо вышли. Весь этот час шевалье простоял перед дверью Маги.
Оставшись одна, Мага встала с табуретки и опустилась на землю, уткнувшись подбородком в колени. За долгие годы она так привыкла размышлять в такой позе.
– Он спас Розиту, но достаточно ли этого?..
Когда Мага ломающимся от изнеможения голосом позвала Рагастена, тот поразился бледности старушечьего лица. Роза напоминала скорее призрака, чем живого человека.
– Успокойтесь, – промолвила она. – Вместо вас пойду я и попробую сделать невозможное. Если хоть что-нибудь на свете и может спасти Беатриче, то лишь поступок, который я намерена совершить нынче вечером… Ни о чем меня не спрашивайте…
Вечером Роза отправилась к замку. Она надеялась войти туда при помощи аббата Анджело, который и должен был отвести ее к Родриго. Но случай сослужил ей хорошую службу, и свидание, которого она пыталась добиться, состоялось на берегу моря.
После встречи с папой она немедленно отправилась назад в хижину. В двух сотнях шагов ее поджидал Джакомо.
– Возвращайся в замок, – сказала она ему. – Дай знать Родриго каким-либо образом, что сын его прибывает на Капреру.
– Он будет знать это, синьора, через час. Это всё?..
– Пока всё. Ты будешь каждый вечер рассказывать мне обо всем, что происходит в замке.
LXVIII. Семейная дискуссия
Старый Борджиа вошел в свои покои в сопровождении Лукреции. Аббат Анджело проскользнул в соседнюю комнату. Он был полон решимости не пропустить ни слова из того, что будет сказано за стенкой.
Понтифик мельком взглянул на дочь и без какой-либо подготовки сказал:
– А ты мне не говорила, что у тебя в плену находится дочь графа Альмы.
Лукреция уже давно научилась принимать маску полной невозмутимости всякий раз, как оказывалась перед отцом. Сейчас она удовлетворилась уклончивым ответом:
– Я не говорила вам про эту девушку, потому что у вас и без того было достаточно поводов для беспокойства. А с девушкой я сама улажу свои личные дела. Я предполагала, что расскажу вам о своих намерениях, когда придет подходящий момент.
– И этот момент еще не пришел?
– Нет, отец, не пришел…
В это мгновение кто-то легонько постучал в дверь. Лукреция обрадовалась, что есть повод избежать разговора, к которому она не была готова. Она поспешила открыть дверь, несмотря на оклик папы:
– Пусть нас оставят в покое!
За дверью стоял слуга, объявивший о прибытии интенданта Джакомо, который просит немедленно принять его.
– Пусть приходит! – тихо проговорила Лукреция и сразу же прикрыла дверь, чтобы отец не мог видеть происходящего. Появился Джакомо.
– Синьора, – сказал он, – согласно вашему приказанию я пробрался в Веселый дворец, чтобы взять там вещи, которые нужны вам на Капрере. Веселого дворца больше нет. Римская чернь сожгла его.
– Есть еще новости? – спросила она.
– Монсиньор герцог де Валентинуа находится в пути на Капреру.
– Ты в этом уверен?
– Абсолютно уверен, синьора!
– Слушай, Джакомо! За плохое известие о разрушении моего дворца я готова была дать тебе десять палочных ударов… Но за хорошую новость о прибытии Чезаре ты заслужил десять дукатов. Я прикажу выдать их тебе, друг мой…
Лукреция вернулась к отцу. В ее отсутствие старый Борджиа размышлял о том, как заставить дочь отпустить Беатриче. Он увидел, что дочь вошла с сияющими глазами и радостной улыбкой на устах.
