– Шевалье де Рагастен находится в Монтефорте…
Примавера вскрикнула от ужаса и подбежала к двери. В тот же самый момент она услышала, как поворачивается ключ в замочной скважине.
– Меня зовут Лукреция Борджиа!
Примавера отступила на шаг… На какой-то миг она почувствовала, как отчаяние овладевает ею. Но княгиня не хотела, чтобы ее слабость увидела соперница. Усилием воли она выпрямилась и, откинув назад голову, презрительно процедила сквозь зубы:
– Лукреция Борджиа здесь!.. Когда же придет убийца?
– Успокойтесь, синьора! – так же сквозь зубы проскрипела Лукреция.
– Я не боюсь смерти!
– Я не хочу вас убивать…
– Тогда что же вы от меня хотите?
– Просто оторвать от Рагастена.
– Зачем?
Лукреция ехидно улыбнулась.
– По чисто женским причинам, синьора. Вы любите шевалье… Но и я тоже люблю его!
Обмен этими несколькими фразами произошел быстро; так фехтовальщики обмениваются ударами клинков. После слов Лукреции наступило молчание.
Тонко рассчитанный укол соперницы поразил Примаверу прямо в сердце. Но она быстро собралась с силами.
– Берегитесь, Лукреция Борджиа! – прервала она молчание. – Шевалье де Рагастен никогда не прощает оскорблений, а ваша любовь – тягчайшее из них…
Лукреция побледнела. Поначалу она собиралась терзать сердце Беатриче. Теперь же она почувствовала себя так, словно ее заклеймили каленым железом, и тогда разум изменил ей.
– Да, знаю. Рагастен презирает мои предложения… Но какое мне дело до этого! То, что мне хотелось сделать, я выполнила: разлучила вас, оторвала тебя от него. Никогда больше вы не увидитесь…
Она остановилась передохнуть; она задыхалась от давившей на ее улыбки Примаверы. И она двинулась на пленницу, словно хотела растерзать ее своими когтями.
– Никогда, слышишь!.. Ты умрешь первой… А когда ты умрешь, я разыщу Рагастена. И я ему скажу, что прежде чем убить Беатриче, я продала ее!.. Потому что, видишь ли, есть некто, кто хочет тебя, жаждет твоего тела, кто осквернит тебя своими поцелуями… А этот некто известен тебе, ты его ненавидишь, он приводит тебя в ужас… Это – мой брат Чезаре!
– Вы не отдадите меня ему, – потеряв самообладание, крикнула Примавера, – потому что тогда вы сейчас умрете, подлая женщина!
При этих словах Примавера выхватила спрятанный на груди короткий острый кинжал, с которым никогда не расставалась. Лукреция проворно отскочила… И прежде чем Примавере удалось подбежать к ней, Лукреция резко дунула в свисток. Дверь распахнулась – и четверо мужчин набросились на молодую княгиню.
– Уведите ее! – хриплым голосом распорядилась Лукреция.
Грубые мужские руки, привыкшие к насилию, крепко держали Примаверу. Через несколько десятков секунд она оказалась в повозке с задернутыми шторами и закрытыми створками.
Лукреция сбросила свою крестьянскую одежду и переоделась в костюм для верховой езды. Тогда она выбежала во двор, вскочила на лошадь, которую один из ее слуг держал под уздцы и настигла повозку, уже мчавшуюся галопом по горной дороге.
Всю ночь продолжалась эта головокружительная скачка по обрывистым склонам гор. На рассвете повозка была уже очень далеко от земель графства, от лагеря союзников; она катилась по равнине прямиком к морю.
Это длилось три дня. Все эти дни и ночи Лукреция не общалась с пленницей. Только один из слуг каждое утро и каждый вечер приоткрывал одну из портьер, кидал внутрь корзинку с провизией, а потом тщательно запирал дверцу повозки на ключ.
К Примавере после первых минут страха вернулось хладнокровие. Прежде всего она убедилась, что ее кинжал на месте. Потом Примавера начала спокойно обдумывать способы, как ей избежать жестокого позора, какой ей грозил со стороны Лукреции. И вот улыбка украсила ее гордые уста.
К исходу третьего дня повозка остановилась. Путники подъехали к берегу Средиземного моря. В нескольких кабельтовых
[28] от берега, в укрытии от ветров, посреди небольшой бухты стояла на якоре небольшая галея
[29]. Лукреция зажгла фонарь, забралась на сиденье повозки и подала сигнал. С корабля ответили таким же сигналом. Тогда Лукреция на клочке бумаги написала две короткие записки. Первую она протянула одному из всадников:
– Доставьте в Тиволи!..
Вторую отдала другому всаднику:
– Это должен получить непосредственно в свои руки герцог Чезаре Борджиа!
И сейчас же оба всадника исчезли в ночи.
Прошло еще несколько минут… Потом послышался плеск весел, и вскоре из ночной тьмы на песке появился нос лодки. Несколько человек, и среди них капитан галеи, выпрыгнули на берег и поприветствовали Лукрецию. А та открыла дверцу повозки и сказала:
– Спускайтесь. Всякое сопротивление бесполезно.
Беатриче сошла на землю и быстро огляделась вокруг. Этот взгляд убедил ее, что сопротивление и в самом деле бесполезно.
Капитан протянул ладонь, чтобы Примавера могла опереться на нее. Но она отказалась от предложенной помощи и сама забралась в шлюпку, уселась в ней и закуталась в шарф. Она, казалось, не проявляет никакого интереса к тому, что происходит вокруг. Лукреция тоже забралась в шлюпку.
– Куда вы меня везете? – спросила Беатриче властным тоном.
– В Капреру, в мой дворец! – ответила Лукреция.
Примавера застыла от ужаса.
LIII. Падение дома Альма
Шевалье де Рагастен с религиозной верностью выполнял первую часть своей клятвы, которую он дал старому Манфреди: не пытаться увидеть молодую княгиню. Ему осталось выполнить вторую часть клятвы. В самом деле, он поклялся дать убить себя при следующей встрече с армией Чезаре. Князь Манфреди, властелин его жизни, предписал ему самоубийство. И вот настал этот момент.
Рагастен в эту минуту почувствовал горькое сожаление по той жизни, которую он вынужден покинуть. Умереть в тот момент, когда он любим!..
«Умереть, не увидев! Хотя бы издалека! Хотя бы на секунду!»
Он потерял голову. Он сгорал в лихорадке. Он вызвал Спадакаппу и приказал ему держать лошадь оседланной. Он собирался пойти во дворец, увидеть Примаверу, но не говорить с ней, а потом вернуться и ускакать в лагерь.
Еще минут десять он колебался, топтался на месте, раз десять ходил открывать дверь, потом закрывал ее. Потом он решился, вприпрыжку спустился по лестнице и через мгновение оказался на улице… И в этот самый момент раздались громкие приветствия. Появились многочисленные факелы, показалась группа всадников, во главе которой ехали граф Альма и князь Манфреди.
