Макс подняла руку и запустила пальцы в его волосы. Ее сердце билось все сильнее.
Макс наполняло восторгом сознание того, что в его поцелуях не было ничего порывистого. Они были сдержанными, словно обдуманными. Значит, он не остановится. Он предоставил ей возможность остановить его. Как же он, должно быть, удивлен, что она этого не сделала!
Он водил руками по ее бедрам, ягодицам, спине: Диган все еще хотел согреть ее. И у него получалось. Ему удалось это еще тогда, когда он начал целовать ее. Сквозь тонкую ткань сорочки его прикосновения возбуждали ее все сильнее.
– Теперь тебе тепло, – прошептал он. – Мне остановиться?
Она не ответила. Перевернувшись, она легла на него и обхватила его бедра ногами. Диган еще не заметил, что она была без белья. Макс постирала его и повесила за кустом, чтобы он не увидел. И ее ощущения из-за этого были восхитительными. Она почувствовала под собой напряженное возбуждение и, не в силах устоять, стала прижиматься к нему.
Обхватив шею Дигана, она целовала его все крепче, с нарастающей страстью.
Его руки скользнули под рубашку, ласкали гладкую кожу, и Макс захлестнула сладкая, упоительная страсть. Она застонала, когда он сжал ее груди, отчего соски сжались и стали крошечными. Она прижалась к нему еще сильнее. Дыхание перехватило от нараставшего напряжения.
Вдруг он взял ее лицо в ладони, вынудив глянуть на него. Глаза как штормовые серые тучи, хриплый голос:
– Ты знаешь, что произойдет, если это не прекратится?
– Покажи мне, – прошептала она.
Сладостно вздохнув, он уложил ее на спину, лег меж ее бедер, спешно снимая брюки. Макс не заметила, как его естество уже прижималось к ее лону. Соблазняя ее. Дразня. Стоило лишь потянуть руку и направить его силой, и она поймет все. Но пока знание ускользало.
Она сцепила щиколотки за его спиной и притянула еще ближе.
– Покажи мне!
Он проник в нее. Она будто разлетелась, но стала цельной, разбилась, но почувствовала себя совершенной и законченной.
Он начал движение. Ничто на свете не казалось ей таким прекрасным и настоящим! Все случилось за какие-то мгновения: ее накрыла волна сладкого, горячего наслаждения, охватившего все ее тело, поднимавшаяся, перелившаяся через край, пульсирующая. Она кричала во весь голос, вцепилась в его плечи, стараясь двигаться в одном ритме с ним, желая, чтобы он почувствовал нечто подобное тому, что испытала она. И когда он придавил ее к земле всей тяжестью, поняла, что это. И тогда растаяла, как желе на солнце, ноги беспомощно соскользнули с него, на губах заиграла улыбка, полная наслаждения.
«Людям не стоило держать нечто подобное в секрете!» – подумала она. Луэлла пыталась объяснить, что такие отношения с мужчиной могут быть прекрасны, но это оказалось слабым описанием для неземного блаженства.
Он повернулся на бок, увлекая ее за собой. Макс полулежала на его груди. Заведя руку назад, она взяла пальто и укрыла ноги. Больше ей точно ничего не нужно. Она едва не сказала, что из него вышла прекрасная печка, но боялась рассмеяться и промолчала. Все, что бы она ни сказала, обязательно ее рассмешит, настолько хорошо ей сейчас было. Даже его молчание казалось уместным. Она ничуть не возражала.
Глава 27
Макс проснулась первой. Похоже, Диган все еще спал, потому что она по-прежнему лежала, прижавшись к нему. Он еще не открыл глаз, а она уже покраснела. Неужели все это было взаправду, и ночью она ему отдалась? Будь это сном, ее губы наверняка не растягивала бы глупая улыбка.
Она пыталась их поджать, но тщетно, уголки все равно ползли вверх. Так это не сон! Ей бы сгорать от стыда из-за того, что прошлой ночью она перешла все мыслимые и немыслимые границы, – либо делать вид, будто ничего не произошло.
Она попыталась встать, но Диган прижал ее к себе.
– Разумеется, я женюсь на тебе.
Макс оцепенела, потеряв дар речи. Свадьба?
Она тут же сообразила, что в нем снова пробудился джентльмен, на этот раз предлагающий жениться. Он не желал этого, наоборот, считает женитьбу своим долгом перед ней. Из его уст вышло не предложение руки и сердца, а сухая сделка. Диган упоминал, что его воспитывали как наследника империи, готового стать во главе семьи. Вот еще! Если уж она и выйдет замуж, то сделает это, будучи окрыленной любовью и после долгих объяснений в любви. И этого делового предложения ей явно недостаточно.
Она оттолкнула его, схватила пальто и вскочила.
– Не делай мне одолжений, щеголь! Прошлой ночью мне нужно было лишь согреться, и ты об этом позаботился! И ничего более, забудь об этом, и я забуду.
И поскорее отошла, чтобы не наброситься на него с ругательствами и обвинениями. Как он смеет предлагать принести себя в жертву приличиям и заставлять ее сделать то же самое! Кажется, он даже не понял, как оскорбило ее это столь бесстрастное предложение. Наверное, ей стоит держаться с ним так же.
– Не хотелось бы показаться неблагодарной, – заметила она, – но брак с тобой кажется венчанием под дулом пистолета. Я лучше подожду для замужества повод получше, если тебе все равно.
Не получив ответа и даже взгляда, она добавила:
– Ты делаешь предложение каждой женщине, с которой спишь?
– Только девственницам.
Это могло показаться чем-то вроде шутки, не выгляди Диган настолько серьезным. Но она все же рассмеялась:
– Не утверждаю, что не была девственницей, но теперь это вовсе не так важно для меня, особенно теперь, когда впереди маячит виселица. Черт, да я была готова потерять невинность всего в шестнадцать лет.
– Но не потеряла.
Оказалось, что беседа на эту тему раздражает ее, тем более Диган повернулся к ней спиной и стал седлать коня. И не отрывался от своего занятия, даже когда отвечал ей.
– Только потому, что человек, в которого я была влюблена, сбежал. Возможно, это Бингемы его выгнали. Еще тогда они решили, что я достанусь кому-то из них.
– Это ты так говоришь.
– Все еще считаешь, что я лгу?
– Считаю, что теперь я просто обязан выяснить.
Она уставилась на него, не веря своим ушам. Гнев все еще кипел в ней, но усилием воли Макс подавила его. Дареному коню в зубы не смотрят – и на подарки судьбы не рычат.
– Значит ли это то, что я думаю? – нерешительно спросила она.
– Мы отправимся в Техас после того, как я закончу дела в Дакоте.
Он хочет помочь ей!
Макс была на седьмом небе. И все, чего ей это стоило, – невыразимо прекрасная ночь, лучшая в ее жизни. Давно, черт возьми, пора, чтобы удача повернулась к ней лицом.
Девушка все еще улыбалась, когда Диган подошел, чтобы забрать попону из-под нее, чтобы оседлать и ее лошадь. Она поднялась, чтобы забросать землей костер на случай, если какие-то угли еще тлеют, и схватила шляпу и пальто. Она не надела его и не наденет, пока они не доберутся до города. День выдался прекрасный, еще рано и не очень жарко, и даже дул ветерок, так что она надеялась, что он не изнурит ее так, как вчерашний.
