— У меня были сотни случаев, связанных с ошибочными показаниями очевидцев, и наверное, в четырнадцати случаях человек был обвинен или осужден на основании ошибочного опознания. Никто из этих людей уже не сидит в тюрьме — за исключением, конечно, Хенниса. И безусловно, он тоже один из невиновных.
— Вы сможете задержаться, чтобы выслушать приговор? — спросила я.
— У меня еще одно дело в Шарлотте, — ответил он. — Но я буду следить за информацией каждый день и, как только что-то услышу, позвоню вам.
Через неделю, 20 апреля, я прилетела в Чикаго, чтобы прочитать лекцию на юридическом факультете Северо-Западного университета. После лекции я ужинала с заместителем декана юридического факультета и его женой. Когда я вернулась в свою комнату, почти сразу зазвонил телефон. Это был Лес Бернс.
— Невиновен по всем пунктам! — прокричал он в трубку.
Присяжные совещались всего два часа двадцать минут. После оглашения приговора некоторые члены жюри рассказали журналистам, что они пришли к этому решению так быстро, потому что обвинение просто не смогло обосновать свою версию. Они сослались на отсутствие доказательств, подтверждающих присутствие Хенниса на месте преступления, на неубедительность показаний очевидцев и на существование «обходчика», благодаря которому удалось показать, как легко по ошибке принять одного человека за другого. Хеннис стал первым смертником, добившимся оправдания в ходе нового судебного разбирательства, с тех пор как в 1977 году Северная Каролина восстановила у себя смертную казнь.
После того как Лес сообщил мне подробности оправдания Хенниса, он рассказал мне еще кое-что, очень серьезное.
— В июле 1987 года в офис шерифа пришло еще одно письмо от «мистера Икса», написанное тем же почерком, что и первое, — сказал Лес. — И никто не сообщил защите об этом втором письме. Мы узнали о нем только после того, как нашли Джо Ползина, «обходчика», показания которого заставили судью усомниться. Кто знает, что еще могло быть скрыто среди документов обвинения? Поэтому судья обязал сторону обвинения пересмотреть все свои документы и ознакомить защиту со всеми материалами, которые могут свидетельствовать в пользу Тима Хенниса. И только тогда они представили второе письмо «мистера Икса».
— Вы думаете, «мистер Икс» и есть настоящий убийца? — спросила я Леса.
— Не знаю, — ответил он. — Но я предполагаю, что тот, кто убил Истбернов, продолжил совершать убийства. Выяснилось, что через несколько месяцев после убийства трех членов семьи Истберн в одном крошечном городке в 65 км от Фейетвилла произошел поразительно похожий случай: женщина была изнасилована и жестоко убита — ее несколько раз ударили ножом в грудь, шею и спину, а горло перерезали так сильно, что она была почти обезглавлена. Когда ее нашли, руки у нее были связаны веревкой, а лицо закрыто подушкой, как у Кэтрин Истберн.
Но послушайте дальше, — рассказывал Лес тихим, ровным голосом. — За пять дней до того, как ее убили, эта женщина поместила объявление в местной газете. Она предлагала на продажу водяную кровать. Помните, Кэтрин Истберн поместила в газете объявление, что она отдает свою собаку в хорошую семью?
Я думаю, именно так этот мужчина и выбирал своих жертв. Он читал газету с объявлениями, звонил по телефону, узнавал адрес, осматривал дом, а затем выбирал подходящую ночь. У полиции нет подозреваемых, и никто не ведет ни одно из этих убийств, но я думаю, что Истбернов и эту женщину убил один и тот же человек, и думаю, что он будет убивать и дальше.
Когда я повесила трубку, было уже поздно. Я села на двуспальную кровать и осмотрела свой номер. Тяжелые цветочные шторы были закрыты, но я стянула их покрепче, наложив края друг на друга. Обогреватель то жужжал, то отключался. Я подумала, не позвонить ли кому-нибудь или, может быть, спуститься в гостиную и немного выпить, но было уже поздно, а утром следующего дня я должна была опять читать лекцию и потом еще успеть на самолет, летящий обратно в Сиэтл.
Я приготовилась ко сну, залезла в постель и достала книжку. Но книжка так и осталась у меня на коленях закрытой, а я сидела, разглядывала обои и думала о деле Хенниса. Я пыталась сосредоточиться только на первой части нашего разговора с Лесом Бернсом — на благой вести об оправдании Тимоти Хенниса. Но мое сознание раз за разом настойчиво возвращалось к последней части его рассказа. Я продолжала думать про убийцу, который выбирал свои жертвы по объявлениям в газетах, звонил по номеру телефона, указанному в объявлении, чтобы узнать адрес, а потом ждал снаружи, пока все не улягутся и не погаснет свет. А потом раздавался стук в дверь…
6. «Устами младенца». Тони Эрререс
Каждые пятьдесят лет наше общество охватывает очередной пароксизм добродетели, эдакая оргия самоочищения, благодаря которой искореняется тот или иной порок. Эта моралистическая истерия тянется красной нитью от охоты на ведьм в Салеме к охоте на коммунистов эпохи Маккарти и далее к сегодняшней мании борьбы с насилием над детьми.
Дороти Рабинович.
Harper’s Magazine, май 1990 г.
5 июля 1984 года в 16:15 в пригороде Чикаго, штат Иллинойс, пятилетняя Кэти Дэвенпорт выскочила из желтого микроавтобуса и крикнула: «Спасибо!» Ее лучшая подружка Пейдж Беккер с заднего сиденья корчила ей рожи, а она смеялась и в ответ тоже состроила ей забавную рожицу. Махнув на прощание рукой, она подбежала к матери, крепко прижалась и поцеловала ее.
— Ну, зайка, чем ты сегодня занималась в лагере? — спросила дочку Линор Дэвенпорт, когда они за ручку шли на кухню.
Кэти только пожала плечами.
— Ты играла с Пейдж? Нарисовала мне что-нибудь или научилась новым играм?
Миссис Дэвенпорт давно привыкла задавать дочери подробные вопросы и получать односложные ответы. «Пятилетние дети очень активны, внимание у них быстро переключается», — думала Линор, с любовью наблюдая за дочерью.
— Мы смотрели кино, — в конце концов выдавила из себя Кэти.
— Ну, хорошо. А что за фильмы?
Кэти уставилась вниз, на линолеум:
— Смешные фильмы.
— Смешные?
— Да, мультики. Про кроликов, эльфов. Правда смешные. — Кэти хихикнула. — Мамочка.
— Да? — Миссис Дэвенпорт погладила длинные каштановые волосы дочки.
— Ты знаешь, что пенис по-другому называется «член»?
Линор Дэвенпорт опустилась на колени и положила руки на плечи Кэти.
Она смотрела ей прямо в глаза и изо всех сил старалась говорить спокойным голосом.
— Солнышко, — сказала она, — а где ты это слышала?
Кэти чуть улыбнулась и краем глаза посмотрела на мать.
— Это совсем не смешно, Кэти. Скажи мне, где ты слышала эти слова!
Кэти заплакала. Мать взяла ее на руки, отнесла к дивану в гостиной и села на него, держа ребенка на коленях.
