— Нет, государь, — немедленно отозвался Мимик. — Я все это выдумал.
— Отлично! — воскликнул Донг, хлопнув ладонями по подлокотникам трона. — Ненавижу, когда факты мешают хорошей истории.
Он попытался еще больше податься вперед, но побоялся упасть вниз лицом, поэтому сдержал порыв из уважения к своему титулу. Такая сдержанность далась ему нелегко — его совершенно заворожили маленькие механические гоблины.
Всего их было тридцать шесть, каждый сжимал в руке меч с красивой черной бусиной в рукояти.
— Pea! Маддок! — крикнул Гален. — С вами все в порядке?
— Да, — ответила Pea, морщась от царившего вокруг шума.
Несколько безумцев вопили, им не терпелось начать бой.
— Во всяком случае, пока с нами все в порядке, — уточнила Pea, стараясь держаться поближе к Маддоку.
— А где Сефас?
— Тута Сефас! — слегка дрожащим голосом крикнул гном из-за спины Галена.
Гален никогда раньше не видел, чтобы гном чего-нибудь боялся.
— В чем дело, Сефас?
— Сефас потерялся! — простонал гном. — Ослеп и потерялся! Сефас потерял камни и землю! Здешняя земля пахнет по-другому! Ослеп и потерялся!
— Ох, Коготь все побери, — выругался Гален.
— В чем дело? — спросила Pea.
— Гном потерялся! Не знает, где он! — крикнул Гален в ответ.
— Я думала, он никогда не теряется!
— Наверное, это из-за полета, — сказал юноша, лихорадочно оглядываясь и пытаясь высмотреть что-то поверх чужих голов. — Гномы чувствуют землю под ногами, а если удается уговорить их сесть на корабль, чувствуют движение моря. Они знают, где находятся в данный момент, исходя из того, где были раньше. Как ты думаешь, сколько мы пролетели?
— Не знаю. — Pea огляделась. — Сотни две миль, а может, больше.
— Гном не знает, где он, потому что все это время не чувствовал земли под ногами. — Гален сжал плечи старого друга. — Сефас, мы в Энлунде! На Энлундской равнине!
Гален почувствовал, что Сефас дрожит.
— Энлунд! Я потерялся, но если мы в Энлунде — плохо! Кровь! Кровь и опасность, мастер Арвад!
— Надо что-то делать! — воскликнула Pea. — Надо убираться отсюда!
— Но как? — крикнул Гален. — Если бы у нас было оружие, тогда, может...
— Всегда рад работать с тобой, Гален! — раздался веселый голос Ш'Шникта.
Бывший кузнец широко распахнул глаза и потянулся к поясу правой рукой.
Его пальцы нащупали прохладный эфес меча.
— Pea, твой меч с тобой? — спросил Гален.
— Гален, они ведь забрали наше оружие, когда... — Pea внезапно смолкла, потом ответила: — Да, он со мной! Но как...
— Сегодня будет отличная битва! — бодро заявил Ш'Шникт. — Вам повезло, что вы примете в ней участие. Я даже не припомню, когда последний раз случалось столь важное сражение.
— Важное сражение? — озадаченно переспросил Гален. — А почему важное?
— Все остальные мечи просто звенят от возбуждения, — бодро отозвался Ш'Шникт. — Ты только послушай их! Некоторые никак не могут заткнуться, и это сильно действует на нервы.
Маддок вынул из ножен меч, который таким же чудом появился на его поясе, как появилось оружие у Pea и Галена. Подпрыгивая на месте, безумец радостно завопил.
— Так почему предстоящая битва так важна, Ш'Шникт?
— Ну как же, мы ведь будем биться из-за будущего отцовства. Сатинка, самка-дракон, которая сидит на северо-восточном холме, хочет отложить яйца. Конечно, ни Васска, ни Панас не желают быть отцами выводка, поэтому в нынешнем году война разразилась из-за того, кому придется спариться с Сатинкой. Приятно знать, что на сей раз мой боец умрет по важной причине!
— Мы будем сражаться, — крикнул Гален в гневе, — чтобы решить, кто из драконов с кем будет спариваться?
Воины вокруг немедленно смолкли и смущённо уставились на юношу.
Pea изумленно разинула рот. Сефас поковырял пальцем в ухе, уверенный, что неверно расслышал.
Гален в ужасе огляделся.
Маддок повернулся к остальным воинам и крикнул:
— Наш дракон победит!
Те немедленно заорали громче прежнего.
— Войны начинаются по разным причинам, — продолжал объяснять Ш'Шникт. — Например, однажды разразилась война, когда драконы поспорили, который из них летает выше других. А однажды воевали из-за спора — кто из них первым съест добычу. По крайней мере, нынче воины погибнут, дабы избавить своего повелителя от кое-каких неприятностей. Спаривание у драконов в лучшем случае — сложное дело, в худшем — опасное. И оно всегда причиняет им боль. Уже лет пятьсот короли-драконы не заключали таких пари.
Гален повернулся к Pea.
— Нам надо выбраться отсюда.
— Вы не можете, — заявил Ш'Шникт. — Это не по правилам. Из вас делают воинов, вы прибываете на войну, сражаетесь и погибаете. То, как лежат мертвецы на поле боя, определяет, который из драконов победил или, в данном случае, проиграл. Таковы правила. Они существуют веками.
Гален гневно поднял свой меч и закричал на него:
— Нет! Я не умру! Ни ради тебя, ни ради этого дракона и уж наверняка не сегодня!
Он вдруг услышал оклик Pea.
Избранные попятились, и, как это уже случилось однажды, Гален оказался в кругу воинов, каждый из которых отсалютовал ему мечом. В лучах утреннего солнца сверкнули отполированные черные камни.
— Гален! — крикнул Сефас. — Спасибо! У Сефаса теперь есть меч!
Юноша посмотрел на своего слепого друга. Тот тоже держал меч с черным камнем на навершье эфеса.
Оглядевшись по сторонам, Гален насчитал тридцать два воина; с Pea, Маддоком, Сефасом и им самим — тридцать шесть. Магия была с ними, хотя он понятия не имел, как тридцать шесть человек смогут противостоять драконам и их воинству.
— Ш'Шникт, — сказал Гален, — думаю, пора придумать новые правила.
44
НОВЫЕ ПРАВИЛА
— Твоя игра не имеет смысла, Дуинуин, — пробормотал Зиан, рассматривая отполированный черный каменный кубик. — Эти фигуры вообще что-нибудь означают?
— В ней есть смысл, мастер Зиан, — ответила Искательница, доставая из ящика игральные фигурки. — Но эти символы не обязательно должны что-то означать, это просто символы, схемы.
— Глядя на них, ты не видишь воинов в великом походе? — задумчиво спросил Зиан. — Или хищных птиц, дерущихся из-за добычи?
— Нет, — ответила Дуинуин, — хотя иногда мое внутреннее зрение приписывает им те или иные значения. Для представителей большинства каст фаэри это считается недостатком, но для Искателей это положительное качество.
